Человек, чьи шаги я тогда услышала, забрался в облитый бензином дом и убил собаку. Сделал он это быстро и жестоко. А снаружи — и преступник это знал — его дожидался другой, готовый поджечь факел в любую минуту.
Ой, как это не похоже на припадок пьяного буйства! И слишком уж бессмысленно. Подготовить веселенькое аутодафе и задержаться с его началом из-за такого…
Рыночная толкотня вывела меня из задумчивости. Тут надо смотреть в оба, чтоб ни с кем не столкнуться или не наступить кому-то на ногу. Я не люблю толпу, она всегда действует на меня раздражающе. Толпа — всегда потенциально опасна: плечом к плечу, бок о бок, а каждый всегда сам по себе, и надо, задирая нос, делать вид, что тебе не просто нет дела до других, но и вообще находишься здесь чуть ли не в гордом одиночестве и озабочен настоящим, не чета другим, прочим, которые вокруг мельтешат.
Потолкавшись по рынку, я влилась в очередной людской поток и, отдавшись на его волю, а по-другому было нельзя, медленно вплыла вместе с ним под высокие застекленные своды основного здания рынка. Здесь опять каждый был сам за себя и суетился, стараясь пробиться к нужным товарам.
Моей целью были мясные ряды, и едва я начала прокладывать туда дорогу, мое внимание привлекла незначительная деталь, находящаяся в руках продавщицы одного из прилавков.
— Присмотрели что-нибудь? — весело и бойко обратилась она ко мне, разрезая огромный куб масла.
— Да, — ответила я, с интересом наблюдая, как ловко она управляется со стальной струной с деревянными перекладинками на концах.
Точно такими же перекладинками я лупцевала Ивана по голове в темном коридоре его дома и такую же точно струну бросила перед ним на стол под матерчатым абажуром. Семиродовская гаротта! Еще тогда она мне показалась мне знакомой.
— Маслица желаете? Отличное маслице!..
Приветливая продавщица расхваливала качество товара, а я, рассеянно слушая ее, занималась самокритикой.
«Нет, Танька, никакой ты не гений. Гаротта, гаротта… Тоже мне, Сицилия! Да у нас гароттой вполне может стать кусок бельевой веревки с петлями на концах или вот, приспособление для разрезания больших кусков масла. Можно было и раньше догадаться о ее происхождении и понять, где и кем работает Ваня», — ругала я себя.
Хотя, конечно, я была тогда в том состоянии, которое не способствовало наблюдательности.
— Сколько взвесить? — прервала продавщица мои мысли.
— Я готова заплатить вот за эту проволоку как за килограмм масла.
— А чем же я работать буду? — удивилась она.
«Ножом и руками будешь работать, пока мужики новую не сделают. А теперь, в виде исключения, поработай головой — цену я даю за эту дрянь бешеную!»