— Ну, один мальчик ходил, всех расспрашивал, — пояснила я. — Все отвечали, что никто ничего не знает.
— Ну, правильно, — одобрительно кивнул главврач. — Я и сам в шоке. Ах, что делается… Может, это его шпана… — предположил он, пытаясь заглянуть мне в глаза. — Среди подростков сейчас встречаются такие, что и ради хохмы могут убить человека.
— Говорят, все документы и деньги на месте, — возразила я. — И вообще, по его карманам никто не шарил. И застрелен он из пистолета, причем никто ничего не видел, не слышал. То есть из пистолета с глушителем.
— Даже так? — переспросил главврач. — Что же выходит — это заказное убийство?
Я не ответила, продолжала делать вид, что целиком поглощена дорожно-транспортной обстановкой. Поведение Бортникова начинало действовать мне на нервы. Или он святая простота и в этой истории вообще ничего не значит, что, на мой взгляд, крайне странно. Или он слишком хитер и водит меня за нос, тогда нужно быть с ним тем более осторожной. Мне вновь вспомнилось предостережение косточек: «Осторожно, он блефует». Теперь это предостережение оказалось очень кстати. Однако буквально только что кости дали мне другое указание: «Не бойся, вокруг тебя друзья». Какому же из них я должна теперь верить, первому или второму?
— А вы с Ольховским дружили? — поинтересовалась я.
— Да, конечно… — Бортников отвечал довольно рассеянно, думая о чем-то своем. — Собственно, вам что за дело?
— Да так, — отвечала я беспечно. — Я смотрю, вы очень переживаете…
— Будешь переживать, если твоего лучшего врача и друга убили! — проворчал главврач.
— А он был вашим лучшим врачом? — Я старалась спрашивать как можно безразличнее, как будто только для того, чтобы поддерживать разговор.
— Он был кандидатом медицинских наук, в мединституте преподавал… Вам Ромка что, не сказал этого?
— С Ромкой мы другими вещами занимаемся, — небрежно и двусмысленно отвечала я. — Разговариваем редко… У Ольховского были какие-то проблемы последнее время?
Николай Пантелеймонович снова побагровел, пристально и недоверчиво глянув на меня. Наконец сказал:
— У нас у всех проблемы… А у Тольки семья, жена! Она, наверное, теперь в шоке…
— Вы ведь ее хорошо знаете?
— Да, знаю! Я же сказал: мы с Анатолием были друзьями.
Бортников выглядел немного раздраженным тупостью моих вопросов.
— Может быть, все из-за нее? — небрежным тоном спросила я. — Я ее видела. По-моему, она очень даже ничего… Из-за таких вы, мужчины, готовы глотку друг другу перегрызть.
— Это вы про Ларису Генриховну? — Бортников смотрел на меня ошалело. — Да вы что, спятили?