— Да, кстати, Татьяна, — заговорил бедолага Анатолий Дмитриевич неожиданно галантно. — Водительские права у меня с собой, и, если хотите, я могу отвезти вас домой на вашей машине. Если вы доверяете, конечно…
Нет, я не доверяла свою бежевую «девятку» никому. Но праздничный стол плясал вокруг меня, выкидывая невероятные коленца и кружева, а люстра под потолком, самый обычный домашний электроприбор, мигала разноцветными огнями, словно цветомузыка на дискотеке, так что я, право, не знала, что и сказать.
— Согласна, согласна, — заявил вместо меня Гарик. — Двор у моего дома неспокойный, здесь хорошую машину на ночь лучше не оставлять.
— Но как же… — проговорила я недоумевающе. — Анатолий, ведь вы тоже, наверное, выпили…
— Нет, я не пил, — поспешил уверить меня стоматолог. — Мне не до пьянок, у меня проблемы… И со здоровьем, и вообще.
— Поэтому и грустный такой сидел весь день рождения, что трезвый! — весело воскликнул Гарик. — Кому ж понравится поститься, когда все вокруг пьют и жрут от пуза!
Гарик от души расхохотался, а я с интересом посмотрела на моего предполагаемого спутника: надо же, непьющий мужчина! Такое нечасто встретишь!
— Ладно, пойдем мы, Гарик, — проговорил Анатолий торжественно и печально, словно отправлялся в дальнее плавание. — Всех благ тебе, удачи…
Я также пожелала Папазяну чего-то хорошего, насколько мне позволил сидящий в мозгах и подавлявший их способности продуцировать мысли и слова ерш.
* * *
Оказавшись на улице, я, к своему удивлению, почувствовала облегчение и даже некоторое прояснение в голове. С наслаждением вдохнула студеный воздух, чувствуя, что после угара застолья даже он, по-городскому пахнущий автомобильными выхлопами, действует отрезвляюще.
Стояла ранняя весна, самая середина марта, когда днем светит солнышко и снежно-ледяной покров начинает таять, за ночь, однако, снова сильно подмораживает, и к утру вчерашние лужи становятся замороженным монолитом. Очень противная погода для автомобилиста: нужно быть готовым к самым неприятным сюрпризам. В такую погоду за руль в пьяном виде нельзя садиться вовсе. Однако не могла же я бросить свою машину в чужой подворотне, не отогнав ее домой!
Мой провожатый галантно довел меня до моей бежевой «девятки», одиноко стоявшей посреди полутемного, пустынного двора, и снова предложил:
— В самом деле, давайте я вас отвезу. Уверяю — я нормально езжу. Машина у меня просто сломалась, а то бы я сюда на ней прикатил…
Но я никак не могла решить, что же делать.
— Знаете, давайте пока постоим здесь, — попросила я. — На свежем воздухе так хорошо…