Я решила пойти к дому, думая, что если этот мерзопакостный пес не убежал слишком далеко, то, одумавшись, непременно вернется к подъезду и будет ждать меня там. В следующий раз обязательно надену на него поводок.
Когда я добралась до дома, то уже порядком замерзла и поклялась, что, если Эскейп ждет меня около подъезда, то получит серьезную трепку. Его не было. Прошло уже почти два часа с того момента, как мы вышли из квартиры, и я поняла, что пес пропал. Ноги у меня обмякли, стали ватными, я просто не знала, как буду смотреть Дыку в глаза, уже решив, что убеждать его в том, что пес увязался за какой-нибудь сучкой и скоро придет домой, бесполезно. Сама же не питала никакой надежды на его возвращение, почему-то мне стало это ясно сразу, как только я не обнаружила его около дома.
Дык встретил меня на пороге, он сразу понял, что случилось. Раньше бывало, что я обгоняла Эскейпа на лестнице на два-три пролета, и Дык не выражал особого беспокойства. Но сейчас, не знаю почему, может быть, по выражению моего лица, Дык понял все. Он схватил меня за плечи, почти приподняв над полом, чего никогда себе не позволял, и неистово затряс.
— Где Эскейп?! — В его голосе слышалась угроза. — Что с ним случилось? Говори же!
Он тряс меня, а я даже не пыталась сопротивляться. Я внезапно поняла, что значит для него этот пес. Он мог убить за него. Эскейп заменял ему семью, друзей — все на свете. Он был для него самым дорогим существом. Ни один человек не смог бы стать для Дыка большим другом, чем эта собака.
Дык тряс меня, ударяя спиной об стенку, и орал срывающимся голосом:
— Отвечай, где он?! Ты потеряла его! Черт тебя возьми, почему ты не проследила за ним?!
Одним движением руки я могла бы заставить его отпустить меня и горько пожалеть, что он вообще позволил себе распустить руки, но не делала этого.
Вдруг Дык оттолкнул меня, и я, пролетев изрядное расстояние по коридору, упала на пол и больно ударилась головой. Дык распахнул дверь и диким голосом закричал на весь подъезд:
— Эскейп! Эся! — Он рванулся вниз по лестнице, не переставая звать собаку.
Он выскочил как был, в джинсах, расстегнутой рубашке и домашних тапочках, глаза горели. Уже не осознавая, что делает, он помчался на улицу.
Я попыталась встать с пола. Голова кружилась. Наверняка легкое сотрясение потом несомненно даст о себе знать, но сейчас я вскочила с пола, и, спотыкаясь, бросилась вдогонку.
Когда я, шатаясь, выбежала на улицу, Дык уже пересек двор и, размахивая руками, метался по улице. Пытаясь выровнять свой шаг, я немного сбавила скорость и ударилась плечом о дерево. Удар развернул меня на девяносто градусов, и я чуть не упала. Дык. Он был уже на полпути к соседнему дому, шансов догнать его не было практически никаких, поэтому, набрав побольше воздуха, заорала: