Я села рядом, взяла ее за руку. Мне даже спрашивать ее ни о чем не пришлось. Она сама затараторила, рыдая и рассказывая одновременно:
— Он все узнал! Это катастрофа. Как я буду без него жить? Ты знаешь, как он на меня посмотрел? Я чуть со стыда не сгорела.
— Кто?
— Саша. Пришел следователь и стал меня засыпать вопросами. Они меня к стенке прижали. Мне пришлось все им выдать. Я не могла врать, ты знаешь. Стоит на меня надавить, и все. Я им сказала, что он гад и что шантажировал меня. А Саша стоял в стороне и слушал. Он мне ничего не сказал. И не тронул меня. Пусть бы лучше ударил. Я бы все поняла, и мне легче было бы. А он только смотрел, а потом и вовсе вышел. Меня уводили, и Саша даже меня не проводил. Я не успела ничего ему объяснить.
— Я думаю, он не маленький. Сам все поймет, — сказала я.
— Все равно. Он все по-своему поймет. Мне надо с ним поговорить. Скажи ему, чтобы пришел ко мне, а… Сходи, попроси… Таня, у меня вся надежда на тебя! — Юля замолчала. — Нет у меня никакой надежды… — тихо произнесла она. — Он меня не простит. Теперь мне все равно.
Настроение ее резко изменилось. Она перестала плакать и тупо смотрела в пол.
— Не хандри, — встряхнула я Юлю. — Все будет хорошо. Убийцу я обязательно найду. Кроме того, хочу сказать тебе, что платить за это будешь не ты, а сам Терехов. И твои деньги, которые ты ему собирала, я тебе верну.
Заглядова печально посмотрела на меня.
— Я была у него в квартире и нашла тайник с деньгами. Взяла столько, сколько полагается, плюс тебе за моральный ущерб и мне за работу со всеми расходами.
— Ему-то что? — Новость не обрадовала Юлю. — Терехов теперь уже ничего не узнает. — В ее взгляде появилась жесткость. — Сколько жизней он испортил. А мою совсем загубил.
— Перестань. Не ной. Веди себя достойно.
— А как же Саша? Он бросит меня? — Она посмотрела на меня взглядом побитой собаки.
— Ничего. Мало ли мужиков на свете? Другого найдешь.
— Но мне никто другой не нужен.
— Бесполезный разговор, — махнула я рукой. — Кстати, тебя могут выпустить под залог. И ты с ним поговоришь.
— Не выпустят меня. Да и не хочу я разговаривать. Да. Я не хочу с ним разговаривать. Если мне предложат выйти под залог, я откажусь.
— Ну и глупо, — сказала я.
— Неважно. Все кончено.
— С тобой каши не сваришь. Ладно, я пошла. Надеюсь, у тебя это скоро пройдет. Буду навещать. Но скоро не обещаю, я снова поеду в Воленск.
— Пока. — Глаза Юли погасли.
Я могла бы с ней еще поговорить, но сегодня это не принесло бы никакого результата. Пусть посидит, все обдумает, потом будет легче. А Саша? Что ж, если не простит, то и не нужен такой вовсе. Неужели Юля всерьез надеялась всю жизнь прожить с такой тайной? Ведь тайное, как известно, всегда становится явным. Может, даже и лучше, что все выяснилось сейчас, а не после, ко — гда уже дети и так далее?