Я, постанывая, спустилась по лестнице. Интересно, когда поднималась по ней, голова совершенно не болела, а сейчас, когда спускалась, каждый шаг отдавался в затылке, в моей драгоценной шишке. В машину я садилась осторожно, чтобы не задеть ничего головой. А потом помчалась… Первое, что я увидела, подъезжая к зданию милиции, был Игорь. Он топтался около своей машины, уныло оглядываясь по сторонам.
— Таня! — Игорь рванулся ко мне и вцепился в мой рукав, словно в спасательный круг. — Что так долго! Я весь извелся уже! Вера там больше часа, а меня не пускают…
— Спокойно, спокойно! Я только что приехала домой, прослушала твое сообщение и сразу сюда. Да не дергайся ты так и не тащи меня, ничего страшного с твоей Верой не сделают, скажи лучше, что произошло, как все было?
— Как было? — дрожащим голосом повторил Игорь. — Ну как было? Я с утра решил заехать к Вере, а то она вчера как ушла, так и пропала. Приехал, а она расстроенная такая, просто трясет ее всю… Я ей про Петечку стал рассказывать, она еще больше расстроилась, истерику закатила. Я в таких случаях теряюсь. — Он преданно посмотрел мне в глаза и доложил: — По твоему рецепту я ей полстакана коньяку налил, но она не стала пить.
— О господи, Игорь, — простонала я, — ты что, правда решил, что это универсальное лекарство? Ладно, дальше что было?
— Дальше ничего не было, — сник Игорь. — Приехал этот Мельников и сказал: «Гражданка Ширяева, следуйте за мной, я должен вас допросить». Вера на это ничего не сказала, она еще сильнее расплакалась, и они уехали. А я поехал за ними, а потом стал звонить тебе. Но тебя все дома не было, тогда я оставил сообщение и стал ждать. Что теперь делать, Таня?
— Тебе садиться в свою машину и продолжать ждать. И не маячь тут, сиди смирно. А я поднимусь к Мельникову, разберусь, что он вдруг к Верке привязался. И вовсе он ее не арестовал, успокойся, допрос — это еще не арест… — Я замерла. Кажется, я поняла, почему Мельникову так срочно захотелось пообщаться с Верой. — Игорь, а ты спрашивал у нее, куда она вчера вечером подевалась?
— Спросил, но она только плакала. А что, это так важно?
— Солнышко мое, — нежно проворковала я, — а не ты ли мне вчера сказал, что она поехала к Петечке?
Игорь открыл рот, потом закрыл, не сказав ни слова, и тупо уставился на меня.
— Окурок помнишь? На блюдечке окурок лежал, и помада на нем была такая же, как у Веры. Так что кажется мне, что эта дурища все-таки побывала вчера у Петечки. Интересно мне очень, когда она там была и что видела? Думаю, что и у Мельникова те же мысли возникли, вот ему и захотелось с Верочкой пообщаться.