Бабушка Аня, как ее ласково все называли, оглядывала присутствующих взглядом, в котором можно было прочитать рассеянную доброжелательность. Меня она тоже приняла в свою семью и для начала устроила любознательный допрос. Где мы с ее Митенькой познакомились, не собираемся ли заводить детей и почему я не приезжала к ним раньше. Эти вопросы перемежались расспросами насчет моего места работы, о родителях и образовании, а также воспоминаниями о детстве Дмитрия Александровича, который, по ее словам, был ужасно шебутным ребенком.
Честно говоря, мне было немного не по себе от чрезмерного внимания, которое уделялось моей персоне на протяжении всего вечера. Мы с Ильиным на ходу придумывали правдоподобные истории, переглядываясь в ожидании, когда закончится этот допрос с пристрастием. Кирилл молча посмеивался, а несколько раз даже, можно сказать, спас нас от позорного разоблачения вовремя вставленными добавлениями в наш немного сбивчивый рассказ. Казалось, что парня забавляет создавшаяся ситуация, которой не было видно ни конца ни края.
Наконец мы доели ужин, состоявший, по моим расчетам, не менее чем из семи блюд. Я облегченно вздохнула, когда мы с Кириллом вышли покурить тайком от бабушки Ани, потому что курящая женщина, по ее представлениям, полностью аморальна и никак не подходит ее Митеньке, о чем старая женщина сама за ужином сообщила.
Я самодовольно ухмыльнулась, напомнив Кириллу вчерашние события. Он недовольно пробурчал что-то в свое оправдание.
— А у тебя есть какие-то предположения насчет кражи? — спросила я, глубоко затянувшись.
— Не знаю, — лаконично ответил Кирилл.
Такое ощущение, будто его вообще не волнует, что происходит в этом доме. Поразительное спокойствие.
* * *
Спустя некоторое время я стала собираться домой. Олег уже уехал, Ксении тоже не было видно. Неужели она опять уехала с ним? Если так, то меня просто возмущает их поведение — не успели, как говорится, еще звуки похоронного марша затихнуть, а эти два голубка уже воркуют в любовном гнездышке. Хотя, может быть, я делаю поспешные выводы и мои предположения необоснованны. «Как раз сейчас и предстоит это выяснить», — подумала я, садясь в машину и махая на прощание рукой Дмитрию Александровичу. Надеюсь, Никифоров окажется на этот раз дома и не ляжет спать до моего сеанса прослушивания.
Остановив «девятку» возле нужного дома, я прикурила и посмотрела на окна. Свет горел, правда, непонятно, в какой именно комнате, но у Никифорова точно. Итак, приступим. Я достала из сумки приемник сигналов и надела наушники, надеясь, что ничего не относящегося к делу мне не доведется услышать. Все-таки меня не очень интересует то, что происходит по ночам в чужих квартирах, а тем более в спальнях. В гостиной раздавались звуки негромко работающего телевизора. Это мне не нужно, переключаемся… А в спальне — тишина.