Около подъезда ждала меня верная моя «девятка», не успевшая отдохнуть. Сев за руль, я включила музыку, чтобы как-то поднять настроение, и нажала на газ. Потом достала свой сотовый и, вырулив от бордюра, решила проверить телефонную линию Кири. Аппарат его по-прежнему не отвечал, и я сделала вывод, что приняла верное решение.
Город встретил меня многочисленными огнями, освещавшими пустынные, будто полудремой охваченные улицы. Кое-где попадались редкие прохожие: работники, спешащие домой после вечерней смены, или подгулявшие кутилы. Один гуляка на каком-то повороте чуть было не попал мне под колеса. На свободной дороге, радуясь отсутствию ГИБДД, я немного превысила скорость, а он шел по краю тротуара и периодически выпадал на проезжую часть. Когда наши с ним пути пересеклись, мужик даже не понял, что произошло, и только резкий скрип тормозов заставил его оглянуться. Услышав музыку, доносящуюся из открытого окна моей машины, пьянчужка стал приплясывать, не уходя с дороги. Не выдержав, я приоткрыла дверь и во весь голос тоже запела:
— Эй, миленький, куда ты котисся? Под колеса попадешь, не воротисся!
Гуляку это только раззадорило, и, весело прикрикнув: «Эх, ма!», он стал еще резвее приплясывать, звучно притопывая ногами и захватывая все большую часть мостовой. Громко хлопнув дверью, я объехала его… по тротуару, наградив не самыми лестными эпитетами.
Подъезжая к Кириному дому, я выключила музыку, чтобы настроиться на серьезный лад. В тревожном предвкушении предстоящего разговора я один раз коротко нажала на звонок у двери Кирьяновых. Долгое время не было ответа, но потом послышались тяжелые мужские шаги, позвякиванье связки с ключами и недовольное бурчание.
— Кто? — хрипло спросил Киря из-за двери.
— Кирь, это я, Таня, — ответила я тоном, каким обычно разговаривает с родителями прилично опоздавшая с улицы девица. Так, мне казалось, легче расположить Кирьянова к общению.
— Чего еще такое?! — воскликнул он и стал открывать дверь. В его голосе чувствовалась тревога за меня, и мне это льстило.
Дверь вот-вот должна была открыться, и я поспешила принять виноватый вид.
— Что случилось? — спросил Владимир, как только я переступила порог.
С прищуренным одним глазом, высоким хохолком торчащих волос на макушке и в невероятно широких семейных трусах дико-яркой, кричащей расцветки, Киря выглядел сногсшибательно. В таком виде он ну никак не походил на подполковника милиции, грозу местных бандитов.
Слегка дернув Кирьянова за штанину или, вернее, за трусину, я, прыснув, спросила:
— Новый фасон?