— Вера, мне нужно с вами поговорить, — настойчиво повторила я.
Ох, похоже, спать мне сегодня не придется. Ладно, хорошо хоть, поесть успела…
Я протянула Вере руку, думая, что ей тяжеленько будет вставать со стула. Но она не заметила моего жеста и бодро поднялась сама. Мы отошли и уселись за свободный столик. Вера уже не казалась мне сильно пьяной. И она была готова со мной говорить, потому что начала разговор сама, причем весьма необычно:
— Я отвечу на ваши вопросы. Но уж и вы постарайтесь сказать мне все, что вам известно о моем муже. Он еще жив?
От такого ошарашивающего вопроса я потеряла дар речи. Если Вера задала его, значит, она считает, что с ее мужем могло произойти самое худшее. Этого я никак не могла ожидать. Неужели моя версия рушится, и главный виновник всего этого сыр-бора совсем не Заревич?
— Что ты имеешь в виду? — резко перешла я на «ты» и в первую минуту не заметила этого.
— Ему все равно не жить. Его обязательно уберут. — Вера рассмеялась.
Смех пьяной женщины вряд ли кому может доставить удовольствие. Я поморщилась и спросила:
— Кто?
— Что ты на меня уставилась? — Вере явно хотелось мне нагрубить. — Если бы ты не лезла, может быть, все было бы по-другому.
— Что «все»? Вера, я хочу помочь твоему мужу и вашей семье. Не ври мне, говори правду, и тогда все будет нормально.
— Ничего я тебе не скажу. Тогда не сказала и сейчас тоже не скажу!
Вера закрыла лицо ладонями и заплакала. Ее короткие волосы были взъерошены, платье помято, и вообще на нее было не очень приятно смотреть. Хотелось, чтобы она немедленно перестала реветь и заговорила наконец членораздельно, выложив всю правду о своем муже. Внезапно поток слез прекратился, и Вера потребовала:
— Сделай так, чтобы за ним вели круглосуточное наблюдение. Только в этом случае он останется жив.
— Он в тюрьме, за ним и так ведется круглосуточное наблюдение.
— Нет, это должен делать только тот, кому ты доверяешь на сто процентов. Я хорошо заплачу. Я не хочу, чтобы он умер.
Вера снова заплакала, причитая, какой хороший у нее, оказывается, муж. Как будто раньше она этого не замечала. Вероятно, тот, на кого она его променяла, очень уж ей насолил, поэтому муж стал казаться самым лучшим мужчиной на земле. И кто же в таком случае любовник Веры? Ясно только одно — она в нем сильно разочаровалась.
Пока Вера боролась со своими не желавшими останавливаться слезами, пока она отчаянно вытирала нос и старалась преодолеть слабость, которая все-таки появилась под влиянием выпитого спиртного, я мысленно перебирала в памяти лица мужчин, один из которых мог бы быть ее любовником. И одновременно формулировала «наводящий» вопрос: кто так сильно разочаровал Веру, если она увидела все достоинства своего мужа?