— Что с вами? — попыталась я выяснить, держа ее под мышки. — Пойдемте в машину, я вызову «Скорую».
Женщина ничего не ответила, только, неуклюже наклонившись, подняла с земли кожаную сумку того же траурного цвета, что и вся ее одежда.
Оказавшись рядом со мной на сиденье и услышав тональный набор мобильника, она положила ледяную руку мне на запястье и произнесла низким грудным голосом:
— Не нужно «Скорую». Сейчас отпустит, — и снова судорожно вцепилась в свою сумку.
Ее волевой тон убедил меня в том, что она знает, что говорит, и я нажала на «сброс» в тот момент, когда в трубке уже прозвучала реплика диспетчера: «Скорая» слушает».
За несколько минут, прошедших после нашей внезапной встречи, я машинально составила психологический портрет женщины в черном: сильная, решительная особа. Жестко сомкнутый рот и прямая спина говорили в пользу этой характеристики. Наверно, умер кто-то из ее близких — в этом причина физической слабости.
— Давайте я отвезу вас домой, — предложила я и завела двигатель. Женщина назвала адрес. Улица, на которой она жила, находилась на другом конце города, и я покосилась на нее с профессиональным любопытством: что могло занести убитую горем пожилую женщину так далеко от дома?
Не знаю почему, но мне вдруг захотелось узнать побольше о том, что же произошло в ее жизни, но я понимала — разговорить такого «закрытого» человека, каким виделась мне эта женщина, непросто. Слишком у подобных людей сильна привычка держать все в себе.
— Вам лучше? — спросила я спустя какое-то время, прошедшее в молчании.
Женщина долго не отвечала, глядя прямо перед собой, затем вдруг устало произнесла:
— Три года назад меня сбил грузовик. Очень долго я лежала в реанимации, с огромным трудом выкарабкалась… Мне так хотелось пожить еще немного… Теперь я думаю — зачем? Если бы умерла тогда, теперь была бы уже с ним.
— У вас умер муж? — решилась я задать спутнице наводящий вопрос.
Она медленно покачала головой.
— Сын. Его убили.
«Наверняка опять криминальные разборки», — мелькнуло у меня в голове. Сын этой женщины нарисовался моему воображению таким же волевым и сильным, как его мать. Люди с таким характером нередко оказываются за чертой закона.
— Кто занимается расследованием дела? Фамилию следователя не помните?
— Трегубов Валерий Яковлевич, — отчеканила она.
— Неплохой специалист, — прокомментировала я. — Дело свое знает.
— Вы что, тоже из милиции?
Презрительный тон и недоверчивый взгляд, брошенный в мою сторону, засвидетельствовали негативное отношение моей спутницы к правоохранительным органам.