— Та-ак, — протянула я. — Кого еще вы захотели отправить на тот свет? Саму Коврину? Отвечайте!
Последнее слово звучало как приказ. Но ничто не пошевелилось во взгляде моей пленницы.
«Действительно, бесстрашная женщина», — повторила я слова бывшего следователя Даниила Сергеевича.
— Вы никогда не обращались к психиатру? — задала вдруг вопрос женщина.
— Обращалась, — в тон ей ответила я. — Только совсем не по тому поводу, который вам представляется.
Конечно, процесс чистосердечного признания можно значительно ускорить. Положи я, например, сейчас рядом с собой пистолет Макарова, глядишь, дело веселее бы стало продвигаться. Но мне гораздо интересней было выжать из Шегирян признание без насилия, лишь при помощи своего интеллектуального потенциала.
— Послушайте, Шегирян. У меня нет никаких сомнений, что в результате вы все равно опять попадете за решетку. У меня достаточно улик, чтобы вам впаяли пожизненное заключение, — блефовала я. — Так не лучше ли облегчить свою участь чистосердечным признанием?
— Почему вы называете меня этой странной армянской фамилией? — попыталась уточнить сидевшая напротив брюнетка. — И за что я должна попасть за решетку? Что за ахинею вы вообще несете?
Этот бестолковый словесный поединок начал меня утомлять.
— Поступим по-другому.
Я быстро встала с кресла и резким движением вырвала из рук пленницы маленькую дамскую сумочку. И тут она, как раненая львица, накинулась на меня сзади. Пришлось, не щадя позвоночника моей «гостьи», скинуть ее на пол. Пока она охала и стонала, я высыпала на журнальный столик содержимое сумки. Связка ключей, губная помада, зеркало и прочие мелочи — обычный набор для женской сумки. Документов, удостоверяющих личность, к сожалению, не нашлось.
Мое внимание привлекли какие-то бланки, в беспорядке рассыпавшиеся по столу. Я собрала их в стопку и просмотрела. Это оказались квитанции телефонной станции с указанием сумм за международные переговоры. Причем, судя по адресам, квитанции предназначались не только жильцам нашего подъезда, но и остальным жителям этого дома. Мне попалось также несколько бланков, предназначенных жителям соседних домов. Я обернулась к Вере, сидевшей на полу и потиравшей ушибленный бок.
— Что это? — спросила я у нее, тряся в воздухе листками.
— Меня просили разложить квитанции по ящикам.
Час от часу не легче.
— Кто просил? — спросила я уставшим голосом.
Наш диалог начал напоминать мне жевание жвачки. Во всяком случае, выглядел он так же нудно и бесконечно.
— На телефонной станции, разумеется.
— Кто просил? Конкретно, фамилию, пожалуйста.