— А можно об этом поподробнее, Максим? — попросила я. — Мне нужно до конца понять личность Дины.
— Я могу вам дать точную ее характеристику, — пожал Пименов плечами. — В принципе она относилась к довольно-таки распространенному типу. Неуверенная в себе, сенситивная… то есть чувственная, обидчивая, ранимая… И в то же время скрытная. Склонная к созданию глубокой спайки с партнером, к самопожертвованию ради него. И при этом очень упрямая. То есть если она будет знать, что кто-то осуждает ее поступки, то она не станет меняться, а будет делать все наперекор, выдумывая все новые и новые оправдания своему поведению. А с людьми, которые осуждают ее, просто прекратит общаться, чтобы не мешали. Я это качество в ней заметил и как раз хотел над ним поработать. Но тут… — Пименов развел руками. — Наши встречи закончились.
— Почему?
— Давайте уж я вам расскажу все по порядку. Может быть, сразу и отвечу на все вопросы.
— Давайте! — охотно согласилась я, поскольку так для меня было удобнее всего, и Пименов вернулся к периоду, когда почувствовал влечение к себе со стороны Дины.
— Началось все со взглядов. Вы как женщина наверняка понимаете, что взгляды могут сказать очень многое. Потом я отметил некоторые детали, которые свидетельствовали о ее заботе по отношению ко мне. Не всегда, между прочим, уместной. К тому же мой опыт психолога здесь сыграл роль. Мы проходили трансовые упражнения, а давно подмечено, что если на это делается упор, то между психологом и клиентом возникает крепкая взаимосвязь, не обязательно, кстати, интимного свойства. Как правило, клиент привязывается к психологу, нуждается в общении с ним, и так далее. У Дины привязанность приняла характер влюбленности. Она даже пыталась как-то оставить меня у себя, когда было уже половина одиннадцатого вечера и я собрался уходить домой. А потом… — психолог снова замолк.
— И что потом? — переспросила я.
— Потом мы прекратили трансовые упражнения, и я отметил, что Дина охладела. Стала снова какой-то безразличной, как была в первую нашу встречу.
— То есть ваши усилия пошли насмарку?
— Нет, вы не поняли, — остановил меня Максим Алексеевич. — С момента начала наших занятий Дина стала гораздо более адаптивна к реалиям. Но этого было мало, нужно было закрепить достигнутое. И тут вдруг она объявила мне о том, что больше не нуждается во мне как в психологе.
— Может быть, она так, по-своему, отомстила вам за вашу холодность по отношению к ней?
— Нет, — уверенно возразил Пименов. — Тут было что-то другое. И мне кажется, что решение расстаться со мной и прекратить занятия она принимала не сама. Просто, видимо, появился кто-то, имеющий на нее большее влияние, чем я. Во всяком случае, именно так мне представляется то, что произошло. Вы поняли, что я хотел сказать?