Меня так и распирало желание поделиться с кем-нибудь своим открытием. Я подумала, что, может быть, Максим еще не ушел. Ему тоже будет любопытно взглянуть на этот портрет — ведь на ленче у директора музея он познакомился с Краузе и составил о нем вполне благоприятное мнение. Я пошла в дом позвать Максима. Толкнулась в кабинет — он был закрыт. Из холла позвонила охраннику. Тот ответил, что Максим десять минут назад уехал. И добавил:
— Его тут спрашивают. Какой-то Краузе. Говорит, что разыскивает Виталия Николаевича.
Вот это да! На ловца и зверь бежит! Я сказала, что сейчас подойду к воротам.
У ворот действительно стоял Антон Эдуардович.
— Татьяна, еще раз здравствуйте. Мне, собственно, Виталия Николаевича.
— А он скоро должен подойти.
Я попросила охранника пропустить профессора. Надо задержать его до приезда Гарика, а там уж мы сориентируемся на месте. Может, мне удастся отправить Папазяну сообщение о том, что у меня интересный гость.
Мы с Бароном пошли в сторону дома. Он объяснялся на ходу:
— Я с Виталием Николаевичем познакомился на выставке, помните? У нас с ним возникли кое-какие взаимные интересы. Мы должны были встретиться еще вчера. Но он все не звонит. И на мои звонки не отвечает. Я заехал к нему домой, но его нет и там. Тогда я подумал, что он здесь — ведь, насколько я понимаю, он личный секретарь Максима Леонидовича.
— Виталий Николаевич вчера был нездоров после нападения. Но сегодня обещал быть. Вы с ним, наверное, разминулись. Подождите, он скоро подъедет. Будете кофе?
— Спасибо, Танечка, я недавно пил. У меня, знаете ли, сердце пошаливает — лучше не злоупотреблять. А как вы? Прошло ваше недомогание на нервной почве?
— Да, спасибо, я уже в полном порядке.
Мы прошли в гостиную и расположились на диване. Мне надо было потянуть время до приезда Гарика, поскольку о планах Виталия я ничего не знала, подозревала только, что он больше в этом доме не появится. Поэтому мне нужно было очень сильно заинтересовать Барона предметом разговора. И под каким-то предлогом перетащить его из гостиной в мою подсобку, потому что Папазян будет искать меня именно там. Тогда я решила пойти ва-банк:
— Антон Эдуардович, после утренней встречи я имела время подумать о нашем разговоре. И вы показались мне человеком, с которым можно иметь дело.
— О чем вы, Танечка?
— Я о том, что не была с вами искренной до конца. Во время нашей встречи вы изучали меня. Но так увлеклись этим процессом, что даже не заметили, как я, в свою очередь, изучаю вас.
— Что это значит?
— Вы ведь сами сказали за меня то, в чем я якобы хотела вам признаться. Но вы увидели только верхний слой. И я не торопилась раскрываться до конца.