Вот так и вышло, что эту ночь вместо своего любимого гнездышка я провела в КПЗ. Спасибо, что меня хоть не запихнули в общий «обезьянник» к проституткам и алкоголичкам, а поместили в отдельную камеру, как «особо опасного подозреваемого». Несмотря на жуткую усталость и разбитость, я всю ночь не сомкнула глаз. Нет, за свою судьбу я не волновалась. Утром придет следователь, и все утрясется. Но мысли о происшедшем не давали мне покоя и вертелись в голове. По зрелом размышлении Дора представилась мне в несколько ином свете, чем раньше. Раз она и незнакомка из беседки — одно и то же лицо, то все опять невероятно запутывается, и моя стройная версия нуждается в корректировке. Я постаралась до мельчайших подробностей воспроизвести в памяти то, что мне удалось подслушать из разговоров в беседке. Что можно выудить из этих обрывков? Прежде всего то, что Дора страшно боялась какого-то Барона. И под этим прозвищем она вовсе не подразумевала своего супруга. Поскольку этот самый Барон, по ее мнению, никак не должен был находиться в Тарасове. Однако оказался здесь и требовал встречи. А о местонахождении Алексеева она была прекрасно осведомлена. Настолько прекрасно, что ей даже удавалось обходить камеры слежения и ни разу не появиться на экранах мониторов у охранника. Отсюда следовал второй факт — на территорию алексеевских владений проник некто, вполне осведомленный о расположении камер. И этот «некто» был мужчиной, поскольку я оба раза ясно слышала женский и мужской голоса. Какие возможны варианты? Один из охранников, повар Олег Петрович, Виталий, сам Алексеев или некто посторонний, но хорошо ориентирующийся на местности. Выбрать один из этих вариантов я пока не могла. Охранники исключаются — народ совсем не того круга, чтобы так интриговать. Олег Петрович? Не верю, очень уж симпатичен. Виталий? Не думаю. Нет никакого резона ему подводить богатого брата, он ведь человек прагматичный, насколько я успела заметить. Сам Алексеев? Тогда выходит просто театр абсурда. Посторонний? А откуда ему взяться и почему он никак не засветился? Подумав еще немного, я сочла более или менее приемлемыми две версии. Если Алексеев законченный лжец и махинатор, то он мог использовать в своих авантюрах жену. Тогда письма, найденные мною, — изящный подлог, хранящийся на всякий случай. Такая же ложь, как и его легенда о наркологической клинике. Либо это Виталий. Но тогда все должно выглядеть иначе. Ведь в подслушанных мною разговорах не прозвучало ни слова угрозы в адрес Алексеева. Быть может, брат взял на себя роль примирителя супругов, равно охраняя интересы и того и другого?