Мое недавнее прошлое, то самое, неотъемлемую часть которого составлял Эрик, было грубо выдернуто из плавного потока времени. Оно предстало передо мной не в силу понятной ностальгии — которой непроизвольно предаешься, когда память, пренебрегая пространством и временем, разделяющими тебя с любимым человеком, возрождает его образ, — а было спровоцировано во всей своей необратимой остроте таким трагичным и абсурдным событием, как смерть.
— Может, вы не знали об этом, но я тоже любила его, — выдавила я из себя, преграждая этой не такой уж своевременной репликой дорогу закипающему в гортани всхлипу.
— Знаю… — Сан Саныч проникновенно посмотрел на меня и, смахнув слезу, подошел к окну.
На секунду он задумался, осторожно покачивая рюмкой, в которой тихо плескалась густая жидкость цвета янтаря и каштана.
— Судя по вашему рассказу, Эрика кто-то «заказал», — не давая себе погрузиться в пучину болезненных переживаний, перевела я разговор в профессиональное русло. — У него были враги?
— Наверное, но мне ничего не известно об этом, мой племянник был довольно замкнутым человеком, весь в отца. — Сан Саныч пожевал губами и покачал головой. — О том, что он любил тебя, я догадался, лишь когда увидел у него твою фотографию.
Я сочувственно взглянула на Сан Саныча.
— Я тоже не много знала о нем, хотя в первый же вечер почувствовала к нему симпатию, если не сказать большего…
Сан Саныч снова сел в кресло и поставил порожнюю рюмку на столик.
— Милиция что говорит? — спросила я и поморщилась, сбитая с толку собственной способностью глядеть на все как бы со стороны.
— Они почти полночи провели здесь — он ведь гражданин США, народу было тьма: и менты, и прокуратура, большие начальники. Да что они могут сказать, — с горечью произнес Сан Саныч, в сердцах резанув воздух рукой, — «будем держать вас в курсе», — гнусаво передразнил он чей-то голос.
Сан Саныч наполнил пустые рюмки и, сделав глоток, потянулся к тарелке с колбасой, взял ломтик прямо рукой.
— Со вчерашнего дня ничего не ел, ты тоже закусывай, а то последние силы растеряем, — невесело пошутил он.
Я последовала его совету и, положив в рот дольку лимона, сделала себе бутерброд с ветчиной.
— Родственники приедут?
— Я звонил вчера Ивану, сегодня после обеда он уже будет в Тарасове, разница во времени, понимаешь…
Конечно, я понимала. Разница во времени, горе отца, неутешительные объятия безутешных братьев, вопросы, ответы, безрадостные хлопоты, тупая возня, отправка тела, похороны…
— Сан Саныч, насколько я понимаю, — продолжила я, — вы пригласили меня не только для того, чтобы я выказала вам свое соболезнование и сочувствие.