— Да так, дельце одно подвернулось, не столько серьезное, сколько денежное, — я с деланной беспечностью махнула рукой. — Ты, кстати, знаешь что-нибудь интересное про пансионат «Нарцисс»?
— Гнездо разбоя и разврата! — шутливо воскликнул капитан Уткин, затем более серьезным тоном сказал: — Там действительно вертятся наши «старые добрые клиенты», обсасывают свои предстоящие и прошлые «подвиги». Ну и, естественно, огромный рассадник самых элитных в городе шлюх.
— Правда? Так что ж вы их не накроете? — наивно изумилась я.
— Пробовали неоднократно, когда были хоть какие-нибудь зацепки. Но каждый раз там находился некий заинтересованный господин, птица очень высокого политического полета, который все наши старания так или иначе гасил. Не скажу, конечно, кто… Единственное, что по секрету могу сообщить: не сегодня-завтра наша полиция нравов, пользуясь новыми законными полномочиями, собирается вывезти «на проработку» оттуда всех проституток и на этот раз отступать не намерена. Так что если у тебя там какой-то рабочий интерес, то спеши. — Сергей ласково пожал мне руку и пожелал удачи. Естественно, пригласил обращаться за срочной помощью, если понадобится.
— Надеюсь, что нет, — помахала я ему ручкой и побежала вниз по лестнице.
Через пятнадцать минут я подъехала к дому Плюща. Было десять часов утра. Денек, как и вчера, выдался жаркий, под тридцать градусов на солнце. Небо ясное, ни облачка, ни ветерка. Хотелось пить.
Это почувствовал мой вчерашний знакомый, открывая дверь особняка.
— Доброе утро, Танечка, рад тебя видеть! Проходи в гостиную. Могу предложить тебе пиво, колу, минералку.
— Лучше минеральной воды. И тебе не рекомендую сейчас пить что-нибудь крепче этого, — сказала я, усаживаясь в кресло и заметив, что Алексей направляется к бару.
Он послушно изменил курс и пошел, очевидно, на кухню. Хлопнула дверца холодильника, и вот я с наслаждением потягиваю из высокого хрустального бокала холодный боржоми.
— Я ночью плоховато спал, — сказал Плющ, пристраиваясь в кресло напротив меня с таким же бокалом в руке. На нем была ослепительно белая футболка и легкие летние кремовые брюки. — И вот все думал: как смог Славик протащить через таможню целый чемодан с наличностью? Теоретически, конечно, у нас все можно устроить, но практически…
— А почему вы с Маркиным так уверены, что Матвеев умотал именно в Германию и вообще за пределы Отечества? — задала я резонный вопрос и затянулась сигаретой.
— Ну… как-то… в таких случаях не принято по стране бегать, — неуверенно протянул Плющ.
— Так он и не бегает, — предположила я. — Залег где-нибудь «на дно» с заветным чемоданчиком, выжидает, пока буча уляжется, страсти поостынут, а там, глядишь, и легализуется…