— Алло, — раздался незнакомый женский голос, — это вы просили позвонить насчет девочки?
— Да, я ее мама, — соврала я для простоты разговора во благо ситуации. — Вам ее привел мужчина только что?
— Да, а что случилось? У нас нет дома телефона, пришлось идти к автомату.
— Скажите ваш адрес, я сейчас приеду, — и тут же начала записывать: ул. Зеленоградская, дом 39, кв. 12. — Большое спасибо, скоро буду.
Я бросила трубку на рычаг и стала лихорадочно соображать.
События приобретали все большее ускорение. Мне надо обязательно быть после разрешения ситуации с девчонкой на этой пресловутой, черт бы ее побрал, Зойкиной квартире. Так…
А Ольга не вернется, пока не обегает всех знакомых, коих у нее море. Надо бы ей записку оставить на всякий случай, чтоб не волновалась.
И я написала торопливо на клочке бумаги:
«Ольга, все в порядке. Я буду, если что, по адресу (дала Зойкины координаты). Алинка, если ничего не произойдет еще, будет с Жанной».
Прикрепила записку на видном месте, и мы быстро выскочили из дому, автоматически хлопнув дверью. И только по дороге я сообразила, что ключа-то у нас нет, значит, Алинке придется ехать к Жанне домой.
«Но ничего, разберемся, — успокоила я сама себя, — сейчас главное — забрать девочку, а потом лететь к главпочтамту».
И кто же мог предположить в этой нервотрепке, спешке и суете, что Ольга вернется буквально через пятнадцать-двадцать минут после нас, прочитает записку и, узнав номер Налимовой Жанны, начнет туда названивать.
Там, конечно, никто не отвечал, и она, опять впав в истерику, решила ехать по Зойкиному адресу, думая, что по каким-то обстоятельствам мы оказались там. Это, увы, станет мне известно позже, и из этого я извлеку для себя важный жизненный урок: даже впопыхах тексты записок надо составлять четко, подробно, ясно.
Иначе беда.
Эта самая Зеленоградская улица оказалась на краю города, и пилить туда даже на быстром автомобиле пришлось с полчаса. Наконец находим нужный дом и двенадцатую квартиру в первом подъезде на третьем этаже.
«Интересно, в какой квартире подонок здесь держал девочку, надо бы не забыть у нее узнать», — мелькнула у меня мысль, пока мы поднимались по лестнице.
Дверь открыли сразу. На пороге стояла женщина неопределенного возраста, явно усталая мать семейства, у которой имеется пара детишек-сорванцов и вечно полубезработный пьющий муженек.
Так оно и оказалось, когда мы приняли приглашение пройти в эту плохо обставленную двухкомнатную квартиру с запахом позавчерашних щей и стирающегося белья. В комнате, служащей и гостиной и спальней для разнополых детишек примерно Алинкиного возраста, детвора носилась разве что не по стенам, увлеченно во что-то играя.