— Понятно. — Я раскрыла чемоданчик. Он доверху был набит коробочками, красками, кистями, мешочками, баночками с неизвестными, а потому вызывавшими уважение мазями. Сверху лежали резиновые перчатки, явно побывавшие в употреблении.
— Во сколько он пришел? — машинально спросила я, соображая, почему Олег не выкинул перчатки, а если они ему еще нужны, почему не вымыл и не присыпал тальком. Наверное, чемоданчик собирал впопыхах.
— А зачем вам это надо? — наблюдательная девица переняла мою манеру отвечать вопросом на вопрос.
— Хочу помочь Виктору выяснить, кто убил твоего брата. — Иногда немного честности не вредит.
Маришка некоторое время размышляла, как бы отнесся к моим словам детектор лжи. Результаты оказались обнадеживающими.
— Так бы сразу и сказали, — она опять чуть улыбнулась. — Правильно, что обратились ко мне. Я в семье самая умная, — она скромно потупилась. — Пришел он минут пять одиннадцатого.
— Это точно?
Маришка с превосходством посмотрела на меня.
— Говорила же, родители телик гоняли. На НТВ как раз «Сегодня» пропиликало.
— Ну ты даешь! — продолжала я крепить доверие. — Ни за что бы на такую мелочь внимания не обратила.
Маришка засияла, как лужа под солнцем.
— А вчера утром кто-нибудь звонил?
— Такое было! Сначала, часов около девяти, из «Последняка» звякнули. Мужской приятный голос очень интересовался, где Олег. Вроде он какой-то заказ некачественно выполнил. Дура я, что ли, брата закладывать? Сказала: ничего не знаю, смылся куда-то. Потом папашка на работу ушел, мама — на базар, а я экзамены сдавать.
— Сдала?
— Ага, — отмахнулась порозовевшая Маришка. — Возвращаюсь назад, куда ни плюнь, везде менты. Квартира вскрыта, вещи раскиданы. Жуть. Ограбление, говорят. Моего мнения, конечно, никто не спросил, а зря. Какое же это ограбление, раз даже телики не вынесли? Только все поутихло, телефон звонит. Тетка какая-то спрашивает, где Олег. Я ей эту же волынку. А она: «Очень жаль. У нас для него хорошая работа есть, но если ему деньги не нужны…» Я ей возьми и выложи, где он с Витькой встречаться собрался. Потом думаю, зря. Наверное, какая-нибудь из его брошенных. Но, оказывается, ошибалась. Она сегодня из «Последняка» звонила. Обещала с похоронами помочь.
— Точно тот же голос?
— Ага.
— Ты не спросила, как ее зовут?
— Не-а. Вчера не до того было, а сегодня с ней мама разговаривала. Я по второму аппарату подслушивала, — Маришка ангельски улыбнулась.
— Больше никто об Олеге не спрашивал?
— Из «Весны» все время трезвонили. Да, — нахмурилась Маришка, — еще Милка звонила.
— Милка?
— Ага. Милка Белова. Учимся мы на одном курсе. Богатая, но тупая. Такая фуфыра вся из себя, — презрительно заметила Маришка. — Олег ей иногда макияж делал. Она к нему то в «Весну» таскалась, то сюда, как будто человеку отдыхать не надо. Она чуть в трубку не разревелась, дура. В «Весну» Олежка не явился, а она на экзамен с ненакрашенной рожей явиться не может.