— Виктор, признайся, раньше я тебе больше нравилась?
— Ошибаешься. Просто раньше я тебя плохо знал.
Он говорил правду, но правда в данном случае меня раздражала. Мы молчали и, кажется, оба с облегчением вздохнули, увидев вывеску знакомого похоронного агентства.
В холле ничего не изменилось. Две кумушки за стеклянной стенкой с большим усердием перемывали кому-то косточки. Со своей болтливостью они скоро нарвутся на неприятности.
— Дура набитая. С такой внешностью хапанула бы мужика побогаче и жила припеваючи. А то бегает как угорелая за копейку, — авторитетно заявила блондинка.
— Бегает она за такие баксы, которые на панели бы ей не обломились, — вкрадчиво вставила брюнетка, полируя ногти.
— Риск большой. С уголовниками дело имеет. И убить могут, и чего похуже.
Блондинка назидательно помахала толстым пальцем.
— Детектив — не женская профессия.
У меня возникло дурное предчувствие, что они обсуждают одну хорошо знакомую мне особу. Я пихнула ухмыляющегося Штирлица локтем в бок. Не бездействуй, мол, когда наших обижают.
— Привет, девочки! — Он оперся на стойку и одарил каждую из мегер ласковым взглядом.
Они отреагировали мгновенно, как пионеры на звук горна: выпрямились, втянули животики, распахнули намалеванные очи и нарисовали на потрепанных ртах нежные улыбки.
— Чем можем служить? — пропела брюнетка. Пока Виктор собирался выдать нечто витиеватое, я спросила:
— Шеф у себя?
— Он не принимает, — блондинка неприязненно покачала головой. Вторая дамочка меня игнорировала, ее занимал Штирлиц.
— Вы вчера так быстро… э, удалились.
— Дела, милая.
Я поперхнулась. Вот оно, мужское коварство!
— Мальчики рассказывали, вы потрясающе деретесь. — Еще чуть-чуть, и брюнетка поинтересуется его семейным положением и домашним телефоном.
— Думаю, шеф мечтает меня увидеть. — Я взяла Виктора под руку. — Если он не поставил вас в известность, значит, у вас просто недостаточно полномочий.
Мы направились к лестнице. Когда я уже праздновала маленькую победу, позади раздалось громкое шипение:
— Лямка грязная от лифчика вылезла!
Я обалдела от такой наглости и, если бы не Штирлиц, вернулась, и этой стерве не поздоровилось бы. Я глянула на идущего рядом мужчину. Не объяснять же ему, что бюстгальтера на мне нет, просто у сарафана не одна, а две тонкие лямочки, белая и голубая. Вряд ли его заинтересует мой лепет. Надеюсь, он уже все забыл.
С личной секретаршей шефа никаких проблем не было. Она мельком взглянула на меня.
— Татьяна Иванова? Не ошибаюсь?
— Нет.
— Игорь Ефимович вас ждет. Сейчас доложу.
Она сообщила шефу о нашем прибытии и услужливо открыла дверь кабинета.