— Но я ничего не знаю, — пролепетала она, чуть не плача. Ага, поверили. Выведаем сейчас массу интересного, чует мое сердце.
— Пошли сядем.
Я подхватила растерявшуюся девчонку под руку и поволокла к нашему столику. Она не сопротивлялась, но плелась еле-еле. Видно, ноги ватными стали от страха. Плюхнувшись на стул, она судорожно вцепилась в подлокотники, изготовившись то ли умереть, то ли зареветь. Я устроилась напротив, ободряюще улыбнулась и положила руки на стол ладонями вверх.
— Я Татьяна Иванова, частный детектив. А это Виктор. — Тот весело кивнул и вытащил сигареты.
— Зовите Милой, так привычнее, — закурив, новая знакомая чуть оживилась.
— Ты хорошо знала Олега?
— Нет. Откуда мне его знать?
Я даже засмеялась от подобной наглости. Мила слегка покраснела.
— Так дело не пойдет. Мы и про тебя, и про Олега много чего слышали. Глупо врать. — Я притормозила. А ну как начнет сейчас умно врать, и выводи ее полдня на чистую воду. — Тебя никто ни в чем не обвиняет. Помогая нам, ты и себя выручишь. А то трясешься вся как осиновый лист.
— Не дрейфь, мы во всем разберемся, — авторитетно пробасил Штирлиц.
— Чистосердечное признание смягчает наказание.
— Да не виноватая я! — девица немного воспряла и принялась пытливо нас разглядывать. Наконец решилась, выкинула окурок и устало промямлила: — Че уж там. Валяйте, спрашивайте.
— Когда ты познакомилась с Олегом?
— Года три назад. Точно, осенью три сравняется.
— А где?
— На междусобойчике. Мы тогда только в эконом поступили. Пили от радости сутками, — при воспоминаниях о былых пьянках Милины глазищи заблестели и худенькие плечики расправились. — Однажды Маринка братца притащила.
— Так ты учишься вместе с Олеговой сестрой?
— Ага. Не выгнали пока, — Мила помолчала, потом вздохнула. — Клевый мужик был. Он на мне тренировался для конкурса. Никто не верил, кроме меня, что он путно рожи малюет. А мы — шарах! И главный приз сцапали!
— За третье место? — уточнила я.
— А хоть бы и за третье, — надменно фыркнула завравшаяся красотка. — Про нас в журнале напечатали, с фотками цветными. У мамани четыре штуки валяется, припрятала на память, подружкам хвалится. — Ее распирала справедливая гордость. Нам, простым смертным, не опубликованным ни в одном издании, за исключением школьной стенгазеты «Позор двоечникам!», не понять. — Руки у Олега золотые были. За что ни брался, все классно стряпал, — Мила опять загрустила. — Правду гонят: лучшие мрут первыми.
С Виктором она общий язык быстренько найдет. А может, она и есть эта самая соперница? Сойдутся на почве восхваления многочисленных достоинств любезного их сердцу покойника. Брр… Кошмар, чем голова занята. Людмила вроде не во вкусе Штирлица, молоденькая слишком и выпендривается без повода. Но мужиков разве поймешь? Я глянула на объект моих мечтаний. Сидит, молчит, улыбается, всякую фигню про нас думает. Милка тоже на него пялится, будто он инопланетянин с пропеллером на носу.