Была среди них и еще одна - Марина Цветаева, русская поэтесса, не хотела, чтоб ее сын окончательно "стал французом". Для нас, знающих, что было дальше, эта причина, наверное, несущественна.. Но не для Марины!
Не надо думать, что она не понимала всего того, что ожидало ее семью в России, находящейся под сталиской пятой. Она была слишком умна, чтобы не понимать этого.
Но надо знать Марину Цветаеву. Однажды она написала Сергею Эфрону, что пойдет за ним "всюду, как собака, где бы он не находился".Свое обещание - клятву она сдержала. Ценой отказа от творчества и, может быть, где - то - отказа от самой себя. А сын пошел вслед за матерью, ибо был неотделим от Семьи, от ее Духа и ее правил Их вскоре арестовали, - сестру и отца, одного за другим, на его глазах в Подмосковье, на даче в Болшеве. Аля,шла, улыбаясь ему, через силу, в крытую машину - воронок. В глазах блестели непролитые слезы. Силуэт матери застыл в дверях. Мур навсегда запомнил этот рассвет.
Они остались с матерью вдвоем. Марина стала бояться ночей и внезапных ночных звонков, стала бояться смотреть в скользящие черно - сиреневые проемы окон, почти не засыпала. Постоянной прописки у них не было, они то снимали дачу в Болшеве ( но там невозможно было жить зимой), то жили в Доме творчества от Литфонда. Скитались по квартирам. Марина носила передачи в тюрьму - Але и Сергею, и если их принимали, она знала, что дочь и муж живы. Очень долго с таможни не могли прибыть их сундуки с вещами и книгами - парижский багаж - и голубое вязаное одеяло и два эмалевых браслета Марина посылала Але уже тогда, когда та отбывала срок в лагерях. Они разбирали с Муром вещи, готовили посылки, писали письма, сушили на батареях морковь.. Но было не только это. Были встречи в кругу друзей - переводчиков (Марина жила в то время, по словам сестры Анастасии, "своими блистательными переводами"): Людмилы Ильиничны Толстой, Марии Белкиной, которую Марина называла просто "Машенькой", Анатолием Тарасенковым. Борисом Пастернаком.
Попадая в этот круг, Мур оживал, глаза его блестели, менялась сама манера поведения. Все видели живого, остроумного, блестяще образованного и очень..:воспитанного юношу.
С Людмилой Толстой, например, он любил болтать по - французски, но та никак не могла перещеголять его парижский выговор! А кроме того, на дружеских вечеринках, нечасто, но все - таки, можно было вкусно поесть. Мур рос, ему все время требовалась еда. Как то побывав в гостях у тети, Елизаветы Яковлевны Эфрон, Мур записал в дневник, как особо запомнившееся, яркое, значительное: "Мы сегодня вкусно поели у Лили"* (так Елизавету Яковлевну звали домашние - автор).