- Э, дорогой, ты не туда коня гнал, - обидчиво заметил дед Димитрия, лучше бы по верхнему течению, там джонджоли растут, мой Димитрий от них поумнел.
Старики одобрительно поддакивали. Дато поторопился загладить неловкость:
- А сколько, дорогие соседи, коней вам не хватает?
- Как раз столько, сколько Георгий Саакадзе даст, - подмигнул старикам прадед Матарса.
- А овец - на два курдюка больше, - начал было пастух, теребя спутанные рыжеватые космы. На него зашикали, - говорил Саакадзе:
- Мои ностевцы, я думал о ваших нуждах, потому и приехал. Выберите пятерых, кому больше верите, во главе пятерых деда Димитрия советую поставить. Пусть сосчитают, сколько скота каждому семейству нужно, сколько мотыг, лопат - закажу амкарам. Скот у тушин закупим, уже сговорился с Анта Девдрис. Сто пар буйволов обещали на сукно обменять мтиульцы... А коней?.. Триста жеребят уже в дороге, сын купца Вардана вместе с табуном сюда прибудет, а с ними и товары. На троицу большой ностевский базар устроим... как когда-то! - Переждав, пока смолкнет восторженный гул, он продолжал: Вы, почетные деды, правы: не надо искушать алчного врага, но иногда не богатство соблазняет, а беспомощность. Вот почему, думаю, прав и Даутбек. Красивые постройки нужны, чтобы знали нашу силу. И прежде всего - большой караван-сарай. Вижу, вы удивлены, но меняют русла не только реки, а и торговые пути. Старый путь тянулся через Шемаху к Ирану. Новый пройдет через земли Носте к Самцхе-Саатабаго и дальше - к Турции. Теперь купцы стали прихотливы - если нет удобного места для ночлега верблюдов, то в такие места не сворачивают даже для приятной беседы на мудром бревне. А если воздвигнем обширный караван-сарай, то в Носте начнется веселая торговая жизнь. Пошлины, которые будем взимать за право торговли и за постой в караван-сарае, пойдут на укрепление Носте, на вооружение, на устройство коврового промысла и на выделку красивых глиняных кувшинов по персидским образцам.
Ностевцы слушали, как зачарованные. Дед Димитрия вскочил, от волнения у него порозовели щеки и жадным блеском сверкнули глаза. Он пытался что-то сказать, но его перебили громкими пожеланиями:
- Да живет наш Георгий!
- Да прославится имя Великого Моурави!
- Проснулся! Давно уже прославилось! - сердито вскрикнул дед Димитрия и, боясь, что его опять заглушат, неистово замахал палкой и взвизгнул не своим голосом: - Георгий, если сын мне, - помни: я первый базарный староста! Никто лучше меня купцов не знает...
- А может, и ишаков? - вставил прадед Матарса.
Всегда добродушный дед вдруг вспылил. Он осыпал друга упреками: не время на солнце белую бороду сушить, когда рядом Саакадзе Георгий. Кто не может понять дел общества, пусть лучше не занимает места на бревне.