Архипелаг ГУЛаг (Солженицын) - страница 11

, а стало быть подавление их и новые аресты. В 1920 году мы знаем (не знаем...) процесс "Сибирского Крестьянского Союза", в конце же 20-го происходит и предварительный разгром тамбовского крестьянского восстания. (Тут судебного процесса не было). Но главная доля людских изъятий из тамбовских деревень приходится на июнь 1921 года. По Тамбовской губернии раскинуты были концентрационные лагеря для семей крестьян, участвующих в восстании. Куски открытого поля обтягивались столбами с колючей проволокой, и три недели там держали каждую семью, заподозренную в том, что мужчина из нее - в восстании. Если за три недели тот не являлся, чтобы своей головой выкупить семью, - семью ссылали. Журнал "Война и революция" - 1926 года, # 7/8. Тухачевский - "Борьба с контр-революционными восстаниями".

Еще ранее, в марте 1921-го, на острова Архипелага через Трубецкой бастион Петропавловской крепости, отправлены были за вычетом расстрелянных, матросы восставшего Кронштадта. Тот 1921 год начался с приказа ВЧК # 10 (от 8.1.21): "в отношении буржуазии репрессии усилить!" Теперь, когда кончилась гражданская война, не ослабить репрессии, но усилить! Как это выглядело в Крыму, сохранил нам Волошин в некоторых стихах. Летом 1921 года был арестован Общественный Комитет Содействия Голодающим (Кускова, Прокопович, Кишкин и др.), пытавшиеся остановить надвижение небывалого голода на Россию. Дело в том, что эти кормящие руки были не те руки, которым можно было разрешить кормить голодных. Пощаженный председатель этого Комитета умирающий Короленко назвал разгром Комитета "худшим из политиканств, правительственным политиканством" (письмо Горькому 14.9.21) (И Короленко же напоминает нам важную особенность тюрьмы 1921 года Короленко писал Горькому (29.6.21): "История когда-нибудь отметит, что с искренними революционерами и социалистами большевистская революция расправлялась теми же средствами, как и царский режим." - "она вся пропитана тифом". Так подтверждает Скрипникова и другие, сидевшие тогда.) В том, 1921-м году уже практиковались и аресты студентов (например, Тимирязевская Академия, группа Е.Дояренко) за "критику порядков" (не публичную, но в разговорах между собой). Таких случаев было еще, видимо, немного, потому что указанную группу допрашивали сами Менжинский и Ягода. В том же, 1921-м, расширились и унаправились аресты инопартийцев. Уже, собственно, поконали все политические партии России, кроме победившей. ( О, не рой другому яму!) А чтобы распад партий был необратим- надо было еще, чтобы распались и сами члены этих партий, тела этих членов. Ни один гражданин российского государства, когда-либо вступивший в иную партию, не в большевики, уже судьбы своей не избежал, он был обречен (если не успевал, как Майский или Вышинский, по доскам крушения перебежать в коммунисты.) Он мог быть арестован не в первую очередь, он мог дожить (по степени своей опасности) до 1922-го, до 32-го или даже до 37-го года, но списки хранились, очередь шла, очередь доходила, его арестовывали или только любезно приглашали и задавали единственный вопрос: состоял ли он... от... до...? (Бывали вопросы и о его враждебной деятельности, но первый вопрос решал все, как это ясно нам теперь через десятилетия.) Дальше разная могла быть судьба. Иные попадали сразу в один из знаменитых царских централов (счастливым образом централы все хорошо сохранились, и некоторые социалисты попадали даже в те самые камеры и к тем же надзирателям, которых знали уже). Иным предлагали проехать в ссылку - о, ненадолго, годика на два - на три. А то еще мягче: только получить минус (столько-то городов), выбрать самому себе место жительства, но уж дальше, будьте ласковы, жить в этом месте прикрепленно и ждать воли ГПУ. Операция эта растянулась на многие годы, потому что главным условием ее была тишина и незамечаемость. Важно было неукоснительно очищать Москву, Петроград, порты, промышленные центры, а потом просто уезды от всех иных видов социалистов. Это был грандиозный беззвучный пасьянс, правила которого были совершенно непонятны современникам, очертания которого мы можем оценить только теперь. Чей-то дальновидный ум это спланировал, чьи-то аккуратные руки, не пропуская ни мига, подхватывали карточку, отбывшую три года в одной кучке и мягко перекладывали ее в другую кучку. Тот, кто сидел в централе - переводился в ссылку (и куда-нибудь подальше), кто отбыл "минус" - в ссылку же (но за пределами видимости от "минуса"), из ссылки в ссылку, потом снова в централ (уже другой), терпение и терпение господствовало у раскладывающих пасьянс. И без шума, без вопля постепенно затеривались инопартийные, роняли всякие связи с местами и людьми, где прежде знали их и их революционную деятельность - и так незаметно и неуклонно подготовлялось уничтожение тех, кто когда-то бушевал на студенческих митингах, кто гордо позванивал царскими кандалами. В этой операции Большой Пасьянс было уничтожено большинство старых политкаторжан, ибо именно эсеры и анархисты, а не социал-демократы, получали от царских судов самые суровые приговоры, именно они и составляли население старой каторги. Очередность уничтожения была, однако, справедлива: в 20-е годы им предлагалось подписать письменные отречения от своих партий и партийной идеологии. Некоторые отказывались - и так естественно попадали в первую очередь уничтожения, другие давали такие отречения - и тем прибавляли себе несколько лет жизни. Но неумолимо натекала и их очередь, и неумолимо сваливалась с плеч и их голова. Иногда прочтешь в газете статейку и дивишься ей до головотрясения. "Известия" 24.5.59 : через год после прихода Гитлера к власти Максимилиан Хоаке арестован за принадлежность к ... не к какой-нибудь партии, а к коммунистической. Его уничтожили? Нет, осудили на два года. После этого, конечно, новый срок? Нет, выпустили на волю. Вот и понимай, как знаешь! Он тихо жил потом, создавал подполье, в связи с чем и статья о его бесстрашии.