В таких захлестывающих потоках всегда терялись скромные неизменные ручейки, которые не заявляли о себе громко, но лились и лились: - то шуцбундовцы, проигравшие классовые бои в Вене и приехавшие спасаться в отечество мирового пролетариата; - то эсперантисты (эту вредную публику Сталин выжигал в те же годы, что и Гитлер); - то - недобитые осколки Вольного Филосовского Общества, нелегальные философские кружки; - то - учителя, несогласные с передовым бригадно-лабораторным методом обучения (в 1933 году Наталья Ивановна Бугаенко посажена в ростовское ГПУ, но на третьем месяце следствия узналось из постановления, что тот метод порочен. И ее освободили.); - то - сотрудники Политического Красного Креста, который стараниями Екатерины Пешковой все еще отстаивал свое существование; - то - горцы Северного Кавказа за восстание (1935 год); национальности текут и текут. (На Волгоканале национальные газеты выходят на четырех языках - татарском, тюркском, узбекском и казахском. Так есть кому их читать!); - и опять - верующие, теперь не желающие идти на работу по воскресеньям (вводили пятидневку, шестидневку); колхозники, саботирующие в церковные праздники, как привыкли в индивидуальную эру; - и всегда - отказавшиеся стать осведомителями НКВД. (Тут попадали и священники, хранившие тайну исповеди - ОРГАНЫ быстро сообразили, как им полезно знать содержание исповеди, единственная польза от религии.); - а сектантов берут все шире; - а Большой Пасьянс социалистов все перекладывается. И наконец, еще ни разу не названый, но все время текущий поток Десятого Пункта, он же КРА (Контр-Революционная Агитация), он же АСА (АнтиСоветская Агитация). Поток Десятого Пункта - пожалуй, самый устойчивый из всех - не пресекался вообще никогда, а во времена других великих потоков, как 37-го, 45-го или 49-го годов, набухал особенно полноводно. Уж этот-то безотказный поток подхватывал кого угодно и в любую назначенную минуту. Но для видных интеллигентов в 30-е годы иногда считали более изящным подстряпать какую-нибудь постыдную статейку (вроде мужеложества; или будто бы проф. Плетнев, оставаясь с пациенткой наедине, кусал ей грудь. Пишет центральная газета - пойди опровергни!)
* * *
Парадоксально: всей многолетней деятельности всепроникающих и вечно бодрствующих Органов дала силу всего навсего ОДНА статья из 148 статей не-общего раздела Уголовного Кодекса 1926 года. Но в похвалу этой статье можно найти еще больше эпитетов, чем когда-то Тургенев подобрал для русского языка или Некрасов для Матушки-Руси: великая, могучая, обильная, разветвленная, разнообразная, всеподметающая Пятьдесят Восьмая, исчерпывающая мир не так даже в формулировках своих пунктов, сколько в их диалектическом и широчайшем истолковании. Кто из нас не изведал на себе ее всеохватывающих объятий? Воистину, нет такого проступка, помысла, действия или бездействия под небесами, которые не могли бы быть покараны дланью Пятьдесят Восьмой статьи. Сформулировать ее так широко было невозможно, но оказалось возможно так широко ее истолковать. 58-я статья не составила в кодексе главы о политических преступлениях, и нигде не написано, что она "политическая". Нет, вместе с преступлениями против порядка управления и бандитизмом она сведена в главу "преступлений государственных". Так Уголовный Кодекс открывается с того, что отказывается признать кого-либо на своей территории преступником политическим - а только уголовным. 58-я статья состояла из 14 пунктов. Из первого пункта мы узнаем, что контр-революционным признается всякое действие (по ст.6-й УК - и бездействия), направленное... на ослабление власти... В истолковании оказалось: отказ в лагере пойти на работу, когда ты голоден и изнеможен - есть ослабление власти. И влечет за собой - расстрел. (Расстрелы отказчиков во время войны.)