появились на этом свете, что есть их истинная суть и жизненное предназначение. И они не стали бороться с этой болью, а преодолевая ее и терпя лишения, иногда даже испытывая голод, начали обволакивать эту песчинку перламутром. Слой за слоем. Слой за слоем. И принесли в этот мир жемчужины… — Рат замолчал. Все тоже сидели и молчали. Молчала и Немоляева. Так прошла минута, вторая, потом Немоляева потянулась к вещмешку и, вытащив из-под себя плащ-палатку, принялась крепить ее ремешками. После чего поднялась, закинула вещмешок за плечи и поправила лямки.
— Ну, чего уставились? — воскликнула она. — Я женщина или нет? Я что, ни одной истерики уже закатить не могу? Пошли.
До сопки, которую Рат определил как цель, они добрались только к полудню. Взобравшись на вершину, без сил рухнули на землю. Даже не подстилая плащ-палатки. Рат несколько мгновений смотрел на них, вконец измученных десятичасовым ночным переходом и трехдневным постом, который он устроил им накануне, а потом мягко попросил:
— Вставайте.
Все ошалело уставились на него. Как? Привала не будет? У них же совершенно нет сил. Ну, ни капельки. Ведь все эти три дня поста он таскал их по лесам не просто так же, как и в предыдущие дни, а максимально взвинтив темп. Почти перестав делать столь частые в предыдущие дни остановки, на которых они учились входить в молитву. А потом и управлять собой в этом состоянии. Все поначалу обзывали эти тренинги более привычным для современного человека словом «медитация», но потом почему-то перестали. Хотя Петр Израилевич и Инна Александровна упорно продолжали его использовать.
Ученые вообще, похоже, жили в каком-то своем мире, где для всего было объяснение. Термины. Причем совершенно отличные от того языка, который использовал Рат. Всякие «состояние самадхи», «всеобщий разум» и так далее. Но при этом они почему-то даже не пытались ничего сделать. Только смотрели со стороны и обменивались, так сказать, мнениями… Впрочем, в последние несколько дней, не выдержав темпа, который задал Рат, они перестали ходить с ребятами, а потом откололись спецназовцы. То ли Алексей Юрьевич убедился, что Рат вполне может управиться сам и защитить от любой опасности, то ли были какие еще причины…
А вчера Рат придумал для ребят что-то совершенно жуткое. Как можно спокойно высидеть, когда вокруг тебя вьются тучи гнуса. И жалят, жалят, жалят… А Рат, буквально окутанный ноющим-жужжащим облаком, только улыбается и повторяет своим тихим, спокойным голосом:
— Концентрируйтесь. Вы же в молитве. Не все ли равно, что происходит снаружи, если внутри вы соединяетесь с Ним. Забудьте о своем теле. Забудьте вообще о мире вокруг. Все самое главное происходит внутри вас…