продолжая заниматься тем, чем занимались до этого всякие несвободные и тиранические режимы. Просто они… бомбили, высаживали десанты либо меняли власть в других странах незаметными и изощренными способами — не как агрессоры, а как благодетели, несущие народам тех стран свободу и процветание. Впрочем,
не делать этого они не могли. Потому что, исходя из вполне прагматических интересов, они должны были все дальше и дальше продвигать наиболее
удобную для них систему организации социума, в управлении которой они уже стали настоящими доками,
одним этим решая вопросы обеспечения конкурентоспособности своего собственного социума. Ибо любой социум всегда конкурирует с другими за множество различных ресурсов, и это непреложный закон этого мира…
Но главным для них все-таки оставалось всемерное поддержание на троне главного и единственного возможного этого своего концепта управления социумом. Ибо если бы произошла исторически обоснованная смена господствующего концепта, это не только заставило бы их сильнее напрячься, приспосабливаясь к ситуации, но еще и без гарантии выигрыша. Ведь, как мы знаем из истории, подобные рокировки происходили, как правило, еще и одновременно со сменой государства-лидера. А эти люди уже привыкли считать себя неизменной элитой раз и навсегда установленного государства-лидера галактики. — Тут Ирайр сделал паузу и снова окинул сидящих перед ним уже откровенно насмешливым взглядом. — И вдруг в этот отработанный механизм, исправно действующий на протяжении сотен лет, вклинились какие-то непонятные люди, каким-то образом возродившие у себя что-то вроде первого концепта…
Сначала это не вызвало у лидеров свободного мира никаких опасений, поскольку их пропаганда своей системы как предела, вершины развития, лучше которого ничего придумано быть не может, оказалась настолько эффективной, что они за столько лет даже себя сумели убедить, что это действительно так. Плюс, как подтверждение этому — несравненная военная и экономическая мощь. Но затем внезапно выяснилось, что те, кого они серьезно не принимали во внимание сумели решить ключевой вопрос эффективности первого концепта, а именно допуск к управлению объективно лучших. Причем выдвинутая в качестве приоритетной задача предельного развития способностей и возможностей граждан этого общества, на основе чего и был организован отбор лучших, привела к тому, что даже обычный рядовой гражданин выглядел развитее, талантливее, этичнее и, как ни странно, свободнее, чем представители элиты свободного и демократического общества. А уж заботливо взращиваемый в этом государстве тип простого, недалекого и в общем-то не сильно желающего развиваться, ставящего превыше всего свои специально сформированные