Бабл задумался, потупившись, потом вновь вскинул глаза на Игоря:
— Ну и что? Армия-то здесь при чем?
Игорь усмехнулся:
— А ты знаешь более подходящее место для практического освоения таких навыков?
Бабл замер, пораженный таким оборотом, потом медленно кивнул:
— Ты прав.
— Ну вот все и выяснилось, — заключил — Игорь. — Ладно, пойдем. Пора надевать парашюты, до построения осталось полторы минуты.
В середине июля бригаду перебросили на Красноярские полигоны для практических тренингов и заключительного учения. Бабл со Скунсом сначала обрадовались, потому что, как писал им Картавый, который служил в седьмом учебном бронекавалерийском, их полк тоже перебрасывали на эти полигоны, но, как объяснил им сержант, Красноярские полигоны занимали такую громадную территорию, что вероятность их встречи с Картавым была практически равна нулю. Тем более что он служил в бронекавалерийском, а учебные поля танкистов располагались много севернее полигонов для горнострелков. Впрочем, этот факт особо не испортил им настроение — тем интереснее будет встретиться после дембеля. Сложнее было с итоговым учением. Этого учения побаивались, поскольку ходили слухи, что практическим противником будут «волкодавы» из сил постоянного состава. Сержант, правда, подбадривал:
— Но боись, мужики, я шесть лет отслужил во втором Нижегородском гусарском полку и могу сказать, что теперь вы будете крепким орешком для любого противника.
За полтора месяца они загорели дочерна, сожгли по «цинку»[1] патронов и отмахали сотен по пять километров по красноярской тайге. У них уже и раньше случались выходы на выживание, даже зимой. Один раз они провели в горах почти полторы недели. Скунс как-то сорвался в пропасть на одном из переходов, и Бабл удержал его на страховочном тросе, успев вогнать альпинистский крюк в расселину и вцепиться в него обеими руками. Скунса тогда здорово приложило о скалу, но он достойно дотерпел до конца полевого выхода и только по прибытии пошел в санчасть. Доктор тогда дал ему большой нагоняй и тут же загнал в госпиталь, из которого, впрочем, Скунс благополучно сбежал через неделю. А потом на коленях умолил доктора выпустить его, мол, «со своими» он выздоровеет намного быстрее, и напрягаться не будет, и вообще каждый день будет являться на осмотр и перевязку. Однако то, через что им пришлось пройти здесь, было не в пример круче.
К середине августа они уже выполнили первый разряд по парашютному спорту, а на груди Борьки и Игоря сверкали значки «Стрелок-снайпер» и «Стрелок-мастер». Это означало, что они не только отлично стреляют, но и умеют делать это из любого вида оружия, состоящего на вооружении горно-стрелковой бригады — от автоматов до танковых пушек и зенитных ракетных комплексов. Заполучить такой значок хотелось многим, но сержант быстро охладил их пыл, заявив, что кроме желания надо еще иметь и способности. А таковые наблюдаются только у двоих из всего отделения. Впрочем, у Игоря оказались способности практически к любому виду обучения. Но когда Борька спросил его, почему он, например, не стал еще и «Мастером-водителем» или «Мастером-техником», Игорь лишь пожал плечами: