К исходу ноября все (даже Бабл) уже подтягивались не менее чем по десять раз, а пробежать «пятерку» за двадцать восемь минут в снаряжении и с автоматом было как-то в порядке вещей. Совершенно освоившийся Бабл уже начал потихоньку покрикивать на пацанов-уборщиков из числа альтернативщиков, которых между собой именовали «дворниками», но тут судьба подложила им очередную свинью. Под названием «Горная подготовка»…
К апрелю у каждого на груди уже висело по три значка военно-спортивной классификации: «Стрелок-отличник» (у кого второго, у кого третьего класса), «Рейнджер-разведчик» (у всех третий класс) и «Альпийский стрелок» (тоже третий), но все уже прикидывали дырку для четвертого, потому как закончили только что теоретический курс парашютной подготовки и занятия на тренажерах. Сержант по этому поводу говорил:
— Не ищите легкой жизни, пацаны, ищите жизнь интересную. Самой сладкой окажется та жизнь, которую потом, когда тебе уже ничего не будет нужно, кроме кефира и грелки под зад, будет приятно вспоминать.
Практические прыжки начались после майских. Когда их привезли на аэродром в первый раз, там уже находилось больше тысячи таких же, как они, «рядовых переменного состава» из других частей. Поэтому им пришлось ждать своей очереди. И там Бабл разговорился с Игорем:
— … слушай, а почему вы, терранцы, всегда шли в армию? Даже когда этого можно было не делать.
Игорь усмехнулся:
— А чем тебе не нравится армия?
Бабл слегка смутился:
— Нет, ну сейчас все клево, но, как мне рассказывал старший брат моей Аньки, они тут занимались совсем не тем, чем мы, а больше ямы копали да плац подметали. И дедовщина была страшная. Первые полгода он ни разу даже не ел досыта. И вообще…
— Ну, вполне возможно, он тебя просто пугал, даже тогда не все было так плохо, но дело совсем не в этом. — Игорь сорвал травинку, пожевал кончик.
— Наш университет не такой, как все, особенный. В нем очень тяжело учиться. Но то, что он дает… понимаешь, нас по большей части учат не профессии.
— А чему? — удивился Бабл.
— Да нет, профессии тоже, — рассмеялся Игорь, — просто нас учат профессии немножко по-другому, не так, как в большинстве других вузов. Везде учат по большей части, как стать хорошим инженером, химиком или, там, программистом. То есть как протекает тот или иной химический процесс, какие в нем используются ингредиенты, присадки, какой должна быть хорошая машина, какого типа у нее должен быть двигатель, какие колеса, подшипники и так далее. А нас учат немножко не этому. — Он в раздумье посмотрел на шумный аэродром, потом на Бабла. — Ну вот представь, ты приходишь на завод, в фирму, компанию. Там работают люди, разные — один хороший работник, другой алкаш, третий в общем-то ничего, но вот в данный момент у него большие проблемы в семье… Так вот, нас учат тому, как выдать нужный продукт, не важно какой — химический реактив, автомобиль, корабль, компьютерную программу с этими людьми. Ведь можно взять отличный проект, но загубить его дерьмовым исполнением. Вот именно работа с людьми и составляет основу нашего обучения. А специальные знания, навыки, профессиональные приемы — это тоже важно, но уже вторично. Во всяком случае, в нашем университете.