Лицо Караала исказилось, побагровело, словно от удушья, а на толстой, мощной шее вздулись трубчатые жилы. Он дождался, пока Ревнители отойдут от него, а потом снова поднялся и, протянув руку к восседавшей на троне, воскликнул:
— Да что же ты?! Ты только взгляни, я больше ни о чем не прошу! Не может же быть, чтобы ты так изменилась за какую-то ТЫСЯЧУ ЛЕТ! Или немного сверх того! Не может!!!
Вся старая неприязнь, все прежние подозрения, насильно заглушённые в себе братом Гааром под воздействием того влияния, которое приобрел служитель Караал из-за своей близости к Аллианн, вспыхнули в Стерегущем Скверну с новой силой.
— Остановись, брат Караал! — воскликнул он. — Я не понимаю, отчего ты умоляешь Пресветлую взглянуть на этого негодяя. Если таково ее желание и она не хочет осквернять свой взор созерцанием его демонской личины, то так тому и быть! Ты сам выдал Леннара, а теперь невольно оттягиваешь начало священного ритуала кары!
— Невольно? — сквозь зубы процедил Караал, поднимаясь и делая несколько шагов по направлению к Аллианн, недвижно сидящей под куполом.
Стерегущий услышал. Его лицо дрогнуло и отвердело, и Гаар вымолвил негромко, чтобы его могли слышать только находящиеся в павильоне:
— Да услышат меня боги, но я пока что не хочу верить в то, что ты задерживаешь начало аутодафе ПРЕДНАМЕРЕННО. Успокойся, брат Караал, — возвысил он голос так, что могучий баритон раскатился на полплощади, — я понимаю, что мы не каждый день сопричастны такому эпохальному событию, как сегодняшнее аутодафе на площади Гнева! Возьми себя в руки, брат Караал.
Но тут же стало ясно, что брат Караал совершенно не желает брать себя в руки. Он снова попытался прорваться к Пресветлой, и на этот раз Ревнители были вынуждены поступить с ним куда грубее и даже уронить на пол павильона, благо сама богиня не смотрела на своего упрямого служителя. Ее светлые глаза были устремлены туда, где на эшафоте стоял высокий мужчина в двурогом колпаке обреченного. А Караал, лягнув ногой одного Ревнителя и оттолкнув второго, прыжком перемахнул через перегородку, отделяющую его от ступеней лестницы у ног Аллианн…
Рука упавшего Ревнителя вцепилась в лодыжку брата Караала, и тот задрыгал ногой, пытаясь освободиться…
— Смотрите, господа! — закричал эрм Кубютт. — Господа!.. Смотрите, кажется, жрецы передрались!
— Ай потеха! — взвизгнула какая-то экзальтированная дама и хрюкнула.
Храбрые дворяне, стыдливо отворачиваясь и закрывая побагровевшие от сдерживаемого смеха лица, хихикнули. Несмотря на то что все они воевали за Храм, каждая неприятность жрецов Благолепия вызывала у них осторожную, подленькую радость.