В рабочем зале установилась тишина. Корн обвел глазами людей, сгрудившихся у его кресла:
— Кто умеет управлять кораблем? — Он снова поймал себя на том, что в отношении себя самого он почему-то твердо в этом уверен. Ответом было молчание. — Кто сможет хотя бы взломать простенький код, открыть шлюз, проникнуть на корабль и послать сигнал бедствия? Не думаю, чтобы это было очень сложно, ведь на корабли должен допускаться обслуживающий персонал, а я сильно сомневаюсь, что эти денежные мешки поднимаются наверх и самолично открывают люки всякий раз, когда кому-то из обслуживающего персонала надо попасть на корабль или яхту.
Таких нашлось пятеро. Корн кивнул:
— Вы пойдете по одному в каждом «кроте». Остальных выбирайте сами. Можно бросить жребий. — Он повернулся к уряднику: — Приготовьте… — Он призадумался. Сорок два русских с детьми, двенадцать пленных охранников и трое инженеров дежурной смены плюс фра Так, "того пятьдесят восемь, минус он и пятеро связистов. Получается пятьдесят два. — Пятьдесят два жребия, на двадцати двух поставьте крестики.
— Пятьдесят один, — вмешался урядник, — я остаюсь.
— Пятьдесят, — сказал фра Так. — Здесь погибнет много людей, и Господь не простит мне, если они уйдут без покаяния и отходной молитвы. Так что кому-то надо Прочитать ее для всех. — Он кивнул в сторону пустых мерцающих экранов: — И для них тоже.
— Сорок девять, — спокойно добавил еще кто-то. — Пусть у детей будет больше шансов.
Через три часа Корн стоял на пороге люка и, сдерживая слезы, смотрел на урядника и монаха. Фра Так ласково улыбнулся ему:
— Знаешь, я чувствую себя апостолом Павлом. — Он вздохнул. — Жаль только, мне никогда не стать евангелистом Лукой.
Корн стиснул зубы и отвернулся. Урядник шагнул вперед и положил руку ему на плечо:
— А ты лихой парень. Пожалуй, я взял бы тебя в пластуны, Корн схватил его за плечи и прижал к груди:
— Жаль, что мы встретились вот так.
— Жаль. Но, как у нас говорят, лучше так, чем никак. Корн еще раз обнял обоих и шагнул в люк. Им не хватило до поверхности нескольких метров. Всего нескольких из полутора тысяч. Когда локатор показал, что до поверхности остается семь метров, двигатель окончательно заглох. Накопители были высосаны насухо, энергии не было даже на регенерацию воздуха. Последние шестьсот метров они шли, отключив все, даже освещение и систему регенерации воздуха, так что сейчас внутри «крота» было душно, дышалось с трудом. Корн понял, что они не дотянут, когда оборвался кабель и скорость начала падать: за минуту они проходили уже не метр, а девяносто семь, девяносто пять, а потом и девяносто один сантиметр. Запас хода, который теоретически у них был, стремительно таял. Под конец они проходили уже всего по шестьдесят два сантиметра в минуту, так что, когда аппарат застыл на месте, удивляться оставалось не самому факту остановки, а тому, что от поверхности их отделяет всего семь метров. Корн оглянулся на спутников: