Время Вызова. Нужны князья, а не тати (Злотников) - страница 132

— А дружина?

— А что есть князь без дружины? — Отец иронично развел руками. — Собрать свою дружину — это как раз и есть одно из испытаний, так сказать, экзаменов на то, чтобы считаться князем. Дружина — это те, с помощью которых князь как раз и работает с обстоятельствами. Она служит не за деньги. Потому что те, кто служит только за деньги, считая то, чем они занимаются, всего лишь работой, это, как правило, всего лишь добрые люди. И если они столкнутся с обстоятельствами, то вряд ли смогут их изменить. Скорее подчинятся им… Скажем, уволятся и найдут другую работу. Именно поэтому ДЕЛО, созданное самыми талантливыми добрыми людьми, не способно пережить никаких изменений обстоятельств. А дружина отличается от князей только одним — тем, что не слишком любит принимать на себя бремя решения.

Сергей снова задумался.

— Слушай, но я не чувствую, что эта командировка как-то…

— И правильно, — кивнул отец, — самому человеку наступление Времени Вызова не так заметно. Но со стороны… да еще для тех, кто его уже пережил… Вот посуди. Эта командировка заметно изменит твою жизнь. Ты уедешь не просто на новое место — в другую страну. Там все будет другим — люди, степень ответственности, круг обязанностей, магазины, в которые ты будешь ходить, школа, в которой будут учиться твои дети… Это же хороший шанс измениться самому. Так легче. Вы живете в слишком устроенной и приятной для жизни стране. Нам в этом смысле было проще. Нет, жить было сложнее, беднее, тревожнее, а вот изменяться — проще. Попробуй использовать этот шанс…»


— Изыди! Изыди, сатана! Сгинь, сгинь!..

Господин Каспар закрыл книгу и повернулся в ту сторону, откуда послышались эту вопли. Кричали, правда, по-английски, и потому большинство присутствующих ничего не понимало. Ну конечно… за крайним столиком, у самой балюстрады, бесновался с виду крайне респектабельный господин, чем-то неуловимо напоминающий протестантского проповедника. А от него со своей вечной улыбочкой неторопливо отходил господин Бальтазар.

— Кто это? — спросил господин Каспар, когда господин Бальтазар подошел поближе.

— Да… — господин Бальтазар пренебрежительно махнул рукой, — один протестантский проповедник из Америки. Приехал выступать с проповедями. Ну я и проинспектировал его на знание Священного Писания. Примитив. Надергал сотню цитат и оперирует ими, пользуясь тем, что слушатели знают еще меньше. И этот человек приехал учить жить нашу страну! — В голосе господина Бальтазара слышалось столь неподдельное возмущение, что господин Каспар невольно улыбнулся. Подишь ты, нашу… похоже, господин Бальтазар начал слишком близко к сердцу принимать все, что происходит в этой части земной суши. Впрочем, разве когда-то было иначе? Все великие иностранцы писали о том, что эту страну можно любить или ненавидеть, презирать ее или ею восхищаться, стремиться к ней всей душой либо бежать от нее как черт от ладана, единственное, что было совершенно невозможно — это остаться к ней равнодушным.