— Скажи, что я сейчас приму, — буркнул Порфирий Исакович.
Голова Чумного исчезла за дверью. Порфирий Исакович тяжело встал, отрезал солидный шмат копченого сала, наболтал себе стакан особого чесночно-медового раствора и переоделся в простые, холщовые порты и вышитую льняную рубаху. Имидж надо соблюдать. Крепкими короткими пальцами пригладил волосы и выпустил из вольера позади кабинета здоровенную кавказскую овчарку. Что ж поделаешь, раз у воинов Собора были боевые тотемы, вместе с которыми они вступали в бой, приходилось возиться с дрессировкой. Впрочем, основные усилия надо было прилагать не к тому, чтобы заставить пса вступить в схватку, а к тому, чтобы он занимался только другим псом. Если собака нападает на человека, это плохо смотрится. Тем более что у каждой из «звезд» Порфирия Исаковича были свои поклонники. А на экранах сверкали исключительно его «звезды». У других, полукустарных секций и клубиков, не было ни средств, чтобы пропихнуть хотя бы одного своего бойца, ни даже методики, чтобы такого бойца подготовить. Впрочем, оттуда он набирал неплохой материал «мальчиков для битья» для первого круга показа, когда надо было подчеркнуть разительное превосходство ЕГО школы, или «мясо» для подпольных бойцовых клубов по всему миру. Только его мысли коснулись этой темы, как он вздрогнул и повел плечами, сгоняя холодный пот между лопатками. Все, хватит, так можно тапочки откинуть раньше, чем хозяин решит с ним покончить. Он подошел к двери, цыкнул на Булата, который обычно встречал гостей на пороге хриплым угрожающим рычанием, что также работало на имидж, и открыл дверь. Первое, что его поразило, так это то, что Булат и не подумал рычать, а, наоборот, как-то жалобно пискнул и попятился. В следующее мгновение и сам Порфирий Исакович замер. Перед ним стоял высокий, крепкий скандинав с крупной выдрой на плече, будто сошедший со страниц «Сказания об обровом побоище», а за его спиной еще несколько человек, в том числе и женщина, но главное… Главное были звери. Выдра, волк, медведь, ласка и сокол. Все как в «Сказании»! Вокруг, с некоторой опаской, толпились все, кто в этот час находился в зале. Порфирий Исакович почувствовал, как восторженно раздуваются ноздри, но тут же взял себя в руки:
— Добрый день. Прошу в кабинет.
Они молча прошли внутрь. Звери остались в тренировочном зале. Когда эти пятеро проходили мимо, Рудый на мгновение испугался, ему вдруг показалось, что это древние воины ожили в своих могилах и пришли наказать его за спекуляцию их памятью и искусством. Но он взял себя в руки и, прикрыв дверь, уселся на свое место. Булат по-прежнему вел себя странно, он вжался в дверцу вольера и поскуливал, прося пустить его внутрь, подальше от необычных гостей, но сейчас это было не важно.