— Чего он хочет? — повторил Алексей.
— Он хочет занять Осирион, сделать его своим храмом, — просто объяснила Эльви. — Так часто делают. Особенно если сам не можешь построить желаемое.
— Я понял теперь, — кивнул Алексей. — У нас тоже так делают. Только не пойму, что в этом странного? Он ведь местный. К тому же фараон. А он действительно не может построить такое?
Алексей невольно окинул взглядом строящийся храм Сети, массивный и мрачный, без росписи и отделки. Все строение говорило о явном могуществе строителей. И тем более странно звучало утверждение, что они чего-то не могут.
Тем временем компания миновала строящийся храм и оказалась перед другим зданием. Тяжелое, огромное, оно словно вырывалось из-под земли и на первый взгляд казалось цельным монолитом, напоминая обтесанную со всех сторон скалу. Не видно было ни окон, ни дверей, лишь темно-красный монолит всюду. Но, приглядевшись, Алексей заметил отдельные огромные плиты, из которых состояли стены и перекрытия крыши. Ни порталов, ни арок, ни иных украшений, которые Алексей рассчитывал увидеть, здесь не было. Только тяжелая надежность и непоколебимость камня.
— Это он? — спросил Алексей, чувствуя вновь что-то непонятное, словно при встрече с грифоном, только много слабее, вроде мелодии, звучащей на самой грани восприятия. — Это храм?
— Это Осирион, господин, — подтвердил жрец. — Храм, хранящий Источник и Святыню.
— Не очень-то он похож на храм, — покачал головой Алексей, все еще прислушиваясь к своим ощущениям.
— Разве имеет значение внешний вид? — подала голос колдунья, подходя сзади к Алексею и закрывая ладошками его глаза. — А сейчас тебе все еще кажется, что Осирион непохож на храм?
Алексей чувствовал непонятную энергию, которая спокойным и мощным приливом накатывала от громады храма. Алексей мог бы сейчас поспорить, что с закрытыми глазами легко сумел бы указать на него, если бы его раскрутили, как в детской игре. А еще он совершенно точно знал, что хочет быть еще ближе. Словно что-то тянет его вперед. Словно звучит в ушах чарующая, влекущая мелодия. Мелодия, с притяжением которой он бороться не хочет.
Огромный красный прямоугольный параллелепипед скрывал свои тайны за глухими стенами без окон и дверей. Он был слишком высоким, чтобы можно было заглянуть на тяжеловесную плоскую крышу, сложенную из двух слоев гигантских каменных брусьев. Но Алексею казалось, что от строящегося храма Сети, находящегося уровнем намного выше, он заметил узкий проем в плоскости крыши.
Обойдя здание и миновав проход в толстой стене забора, вся компания оказалась у противоположной от строящегося храма стороны Осириона. И здесь наконец обнаружился вход. Ворота, достаточно просторные для того, чтобы впустить одновременно четверых человек, вели в полутьму, за которой виднелся сумрак более светлого помещения. Алексей окинул взглядом своих спутников и удивился. По их виду можно было бы предположить, что они подавлены. Оборотень бычился, как перед грифоном, чувствуя опасность, но понимая бесполезность своей трансформации. Гном старался не выдавать эмоций, но по тому, как побелели костяшки вцепившихся в секиру пальцев, и по болезненному блеску в глазах не составляло труда понять, что он здорово напуган. Колдунья смотрела в темнеющий проем ворот храма широко открытыми глазами, нервно покусывая губу. Она выглядела самой спокойной из всех и таковой, скорее всего, и являлась, если принять во внимание ее слова о том, что в Абидосе она бывала раньше. Впрочем, был в этой компании и тот, кто не испытывал ни тени страха или тревоги. Только странное возбуждение предвкушения. И этим человеком, на удивление самому себе, был Алексей.