— Это уже не кража, а грабеж. Подожди, а проходная? Это же завод.
— Этот склад за забором. Поэтому и сторож персональный.
Максаков снова полез в карман.
— Пошли покурим.
Белая сырая пыль висела в воздухе. Крупинки покалывали лицо.
— Теплеет. — Шохин задрал голову к небу. — Хоть к Новому году снег пошел.
— Какой это снег, — фыркнул Максаков. — Впрочем, я никакого не люблю. Угощайся.
— Я не курю.
— Счастливчик.
Голова закружилась после первой затяжки. Максаков в очередной раз понял, что не курить на работе — это утопия. Смешно — дома фактически никогда не тянет. Шохин поднял воротник куртки. Где-то за корпусами складов визгливо заорала циркулярная пила.
— Вениаминыч сказал, что есть выходы.
— А… — Шохин скривился. — Все, как всегда, бегут впереди паровоза. Сторож видел в окно кусок фуры. Ему показалось, что на фургоне вмятина, причем знакомая — видел на одной машине, что привозила материалы.
— Это он ночью, в декабре, разглядел?
Шохин, несмотря на скромность и стеснительность, был болезненно самолюбив.
— Михаил Алексеевич, я же не ребенок. Я проверил — там как раз у окна фонарь работающий. — Казалось, он сейчас заплачет от обиды. — Я же понимаю…
— Саша, — Максаков дотронулся до его плеча, — ты чего? Я просто спросил.
Ему всегда было не по себе, когда свои называли его по имени отчеству и на «вы». Он никак не мог привыкнуть, что заместитель начальника 176-го отдела младше его почти на десять лет и имеет стаж работы в розыске только два года. Приметы времени. Раньше до важняка служили лет восемь, а сейчас больше пяти лет в милиции — аксакал. Как курсы младших лейтенантов во время войны: выжил в первой атаке — командир роты, пошел вторую и третью — принимай батальон.
— Все нормально. — Голос Шохина стал почти неслышным. — Мы установили фуру и водителя, но у него алиби: вторую неделю лежит со сломанной ногой в Институте скорой помощи. Говорит, что оба комплекта ключей от машины дома. Ребята поехали.
— В больнице все проверили?
— Да, лежит реально. Открытый перелом.
— Может, сторож ошибся?
— Может.
Ветер усилился. Снежная крупка металась между унылых серых строений. Шохин поежился и с надеждой посмотрел на теплый проем входной двери.
— Пошли, а то холодно, — перехватил его взгляд Максаков.
— Иду. — Шохин уставился в молочно-белую пелену. — Кажется, наши возвращаются.
Сквозь свист ветра едва доносилось жужжание автомобильного двигателя.
— Точно.
Патрульный «УАЗик» 176-го отдела подпрыгивал на ухабах. Шохин отделился от стены склада. Его не защищенные шапкой волосы с разу пробило снежной сединой.