— Хорошо. Я вам верю и без портрета, — прервал его Де Брюн. Остается неясным только один вопрос: откуда вашему Табору стало известно о той давно забытой истории? Я знаю вас как осмотрительного коммерсанта, умеющего хранить секреты, и не в ваших интересах посвящать посторонних в тайны нашего дела. — Де Брюн снял очки и устремил на антиквара холодный, пронизывающий взгляд. — Мне непонятно также, как вы могли оказаться в положении, которое позволяет этому ничтожному копиисту шантажировать вас.
Грандель пожал плечами.
— И я не знаю, от кого Табор узнал историю с Эрерой.
— Вероятно, вы нуждались в деньгах, больших деньгах. Потому и затеяли с этим Табором какое-нибудь мошенничество, обманули его в расчете, а теперь он угрожает вам.
— Это не так. Я зарабатываю вполне достаточно…
— Э, бросьте, мой дорогой, вполне достаточно денег только покойнику. Может быть, вы задумали выйти из нашего дела, потому что находите его слишком опасным для себя, особенно после некоторых неприятных происшествий в последнее время. Возможно также, что вы рассчитываете заработать где-нибудь в Касабланке или Алжире в пять, десять раз больше?
— Если бы это было так, я не сидел бы сейчас здесь.
— Почему бы и нет? Табор шантажирует вас, вы хотите избавиться от него, а проще всего это сделать с моей помощью.
— Клянусь Господом…
Не делайте этого, мой дорогой, прежде чем твердо не убедитесь, что говорите правду. — Де Брюн весело улыбнулся. — Вы же верующий человек и не должны забывать о том, что к аду, который вам могут устроить на земле, прибавится еще ад, ожидающий вас в потустороннем мире. — Затем Де Брюн серьезно сказал: — Хорошо, если этот Табор еще раз побеспокоит вас, мы разыщем его. Дело с Пери мы также уладим. Только одно не забудьте: мы защищаем интересы наших клиентов и заботимся об их личной безопасности и безопасности их фирм, но и от наших клиентов мы ожидаем выполнения взятых на себя обязательств. Если мы заметим, что кто-то нарушает условия этого договора, нам не останется ничего другого, как заказать венок с траурной лентой и заверить, что «Меркюр-Франс» навсегда сохранит теплые воспоминания об усопшем.
Грандель прекрасно понимал, что скрывалось под тонкой иронией Де Брюна. Если уж тот решил, что кому-то пришла пора переселиться в мир иной, этот человек был уже покойником, даже если еще беззаботно наслаждался жизнью, сочным куском жаркого или бутылкой божоле.