И если религиозные правила, обряды, заповеди не "выдумка тунеядцев-попов", а воля именно Того (или Тех), Кто "на том конце" связи-религии, то принадлежность к язычеству или христианству дело не субъективное, а объективное.
По Чьей воле, по Чьим заветам ты живёшь? Соответствуешь ли, имеешь ли право претендовать на имя представителя той или иной религии?
Поэтому термин "двоеверие", введённый сердитыми монахами русского Средневековья для своих современников, нечем заменить.
Потому, что, если верования и обычаи русской деревни до начала XX века включительно — христианство, значит, надо придумать какое-то другое название для того, чему учили и учат церковь, Библия и Христос.
Христианство говорит: "Бог — один". Об этом твердят многочисленные пророки, первая заповедь Моисея ("не убий", кстати, шестая), первая строка символа веры православных — молитвы "Верую".
Русский мужик простодушно называл Богами множество православных-святых: "Егорий — скотий Бог, Власий — коровий Бог, Василий Кесарийский — свиной Бог, Мамант — овечий Бог, Козьма да Демьян — куриные Боги, Зосима и Савватий — пчелиные Боги" (про "конских Богов" Флора и Лавра мы уже говорили), самым же чтимым из этих "Богов" был "мужицкий Бог, русский Бог" святой Никола.
Доходило до очень устойчивого и распространённого мнения, что "когда Бог умрёт (!!!), Никола Богом будет", до священников, не имевших понятия об Иисусе и полагавших, что Бога зовут Николой.
Англичанин Дженкинсон писал в середине XVI века про русских людей: "Многие, большая часть бедняков, на вопрос "сколько Богов?" — ответила бы "очень много", так как они считают всякий имеющийся у них образ за Бога".
Так и было, ибо в нарушение строжайших библейских запретов ("Не сотвори себе кумира!") и церковных поучений, русские крестьяне не относились к своим образам, как к "книге для неграмотных" (Иоанн Дамаскин), а видели в них волшебных живых существ, которых зачастую и впрямь называли Богами.
Образа "кормили", им делали подарки, для них — а то и для стоявших на перепутье крестов — шили особую одежку в подарок, а при упорном неисполнении молитв могли и, наоборот, наказать кнутом.
Наряду с этим продолжали чтить и настоящих идолов. В XVIII веке под Архангельском в лесу стоял почитавшийся крестьянами идол лешего, в 1920-е годы в курятнике одного из подмосковных (!) сёл этнографы нашли идол куриного Бога Боглаза, в северных деревнях на посиделках молились то глиняной "Масленице", то деревянной "тёте Ане", которой кланялись с приговором, целовали в губы и наряжали.
Есть ещё один пример, самый, пожалуй, занимательный, но его я оставлю для послесловия.