– Ничего, не вешай нос, братела, – подбодрил его Протасов, у которого побелевшее лицо Андрея проассоциировалось с убогим состоянием квартиры. – Пообживешься, блин, поработаешь с нами. Ум появится – подымешься до нашего уровня. Реально. Будет у тебя свой этот, как его, вечно, блин, из башки выскакивает… «плей бой», в натуре.
– «Пентхаус», – поправил Армеец.
– Неважно, е-мое.
– Валера, а что у тебя за дом? – робко спросил Андрей.
Протасовское лицо сделалось необычайно самодовольным.
– Элитное местечко, Бандура. Одна натуральная элита. Все крутые – мрак. Такие как я, а то даже круче!
У Андрея перехватило дыхание:
– Круче тебя?!
– Элита, типа, на элите сидит и элитой, типа, погоняет, – кисло сообщил Атасов.
– Реально! – самозабвенно распинался Протасов. – У кого камина нет – тот вообще не человек. В подземный паркинг тачки ниже «Лексуса» не пускают.
Атасова передернуло.
– Потом все эти вещи, чтобы на задницу газеты не переводить – все имеется, – увлеченно продолжал Протасов. – Сел, дал фонтан – и ништяк.
– В су-субботу, если хочешь, съездим на обойный рынок, – отвлек развесившего уши Бандуру Армеец. – По-подберем приличные обои, в ванную и кухню – мо-моющиеся, в комнату – винил. У-унитаз п-поменяем, – мне приходилось, ничего с-страшного. На пол ко-ковролин кинем, п-пару соток б-баксов потратишь – и будет си-симпатично.
Застолье устроили прямо на полу. Расселись на изуродованный паркет, как самураи на татами. Армеец выложил на расстеленный целлофановый кулек свежие помидоры, огурцы и зеленый лук, Протасов порубилл на части палку «любительской» колбасы, Бандура расставил стаканы.
– Бо-боксеры лю-любители п-предпочитают «любительскую», – прокомментировал мимоходом Армеец.
– Я сейчас как въеду… – предупредил Протасов.
Андрей разломил на четыре части буханку «Украинского». Атасов, сумрачно ухмыляясь, распечатал первую бутылку водки, и процесс потихоньку пошел.
Едва отгремела потасовка в сауне, как все существо Василия Васильевича Бонасюка оказалось охваченным липкими и холодными щупальцами прямо-таки первобытного ужаса. Его ежеминутно трясло, словно в приступе тропической лихорадки, его буквально корчило, колбасило, а то и выворачивало наизнанку. Обострившийся от чувства непрерывного животного страха инстинкт самосохранения трубил Василию Васильевичу, что четверо беспредельщиков явились в сауну именно по его душу. «Ой, поистине, доигрался я с видеокамерами», – с отчаянием думал Бонасюк, механически работая веником в одном метре от Атасова. Протасов и Армеец только что закинули трупы налетчиков в «Победу» и куда-то увезли. Вась-Вась не тешил себя иллюзиями – случись карте лечь по-другому, не загляни ненароком в сауну Атасов, Протасов, Армеец и этот совсем еще зеленый бандит, имени которого он не знал, не возьми рэретиры верх над страшными ночными гостями…