– Немецкий компас, выполненный весьма искусно, в виде навесного замка, и подряпанную трофейный полевой бинокль без одной линзы он аккуратно положил поверх коробки с отцовскими наградами. И компас, и бинокль были главными сокровищами на определенном этапе жизни Виктора, выпрошенными в разное время у отца. Самому Ивану Ледовому они, очевидно, достались в качестве трофеев от какого-то безымянного фашиста.
Наконец, на последней странице блокнота Виктор отыскал надпись, сделанную каллиграфическим Женькиным почерком:
г. Киев, улица Энтузиастов, 7а, кв. 144. т. дом. 55-26-26. Каминский Евгений Моисеевич.
«Ну вот, я тебя и нашел, Женька. Старый друг, лучше новых двух».
Ледовой двинулся в коридор за телефоном, аккуратно переступая через артефакты детства, разложенные на полу. Вместо старого, знакомого Виктору темно-зеленого телефона, с толстыми латунными контактниками отбоя и заглавными буквами алфавита на диске, появился новый, шикарный чехословацкий аппарат ярко-красного цвета. Согласно последнему веянию моды, он оказался оборудованным длиннющим шнуром, что позволяло перемещаться по комнатам во время разговора, одной рукой удерживая трубку, а другой прижимая корпус к животу. Ну что же, весьма удобно. Немедленно оценив по достоинству прелести этого изобретения и еще раз сверившись с Женькиным номером, Ледовой принялся накручивать диск.
Мать Виктора, тихонечко выглянув из кухни, увидела сына сидящим посреди книг и альбомов, с телефонным аппаратом на коленях и таким счастливым лицом, какое, по правде сказать, было для него исключительной редкостью. В следующую минуту ее посетило удивительное ощущение, будто Витя снова стал маленьким, а гибель мужа и переломанная судьба сына – плод какого-то ужасно правдоподобного ночного кошмара. Ей нестерпимо захотелось обнять Виктора, но она побоялась, что переполнившее ее чувство счастья внезапно исчезнет. Поэтому она на цыпочках вернулась к плите, установила конфорки на самый маленький огонь, критически осмотрела блюда с салатами, ожидавшими только заправки майонезом. Осталась довольна проделанной работой. Поскольку ей не хватило кое-каких продуктов, она вышла в прихожую, накинула пальто и выскользнула за дверь.
Дорогу в магазин и обратно она преодолела с такой легкостью, словно к спине приделали крылья, не замечая ни колючего мороза, ни изумленных взглядов всезнающих нивкинских соседей. Отперла дверь, одновременно вытрушивая заснеженные сапоги об половик, радостно заглянула в комнату, и замерла от неожиданности, выронив кошелку с продуктами.