Екатерина Медичи. Варфоломеевская ночь, 1572 г.
Если Колиньи так и не успел склонить короля на такое предприятие, то, по крайней мере, возбудил в нем интерес к своему плану потому, что Карл находился в том возрасте, когда все великое, многообещающее производит неизгладимое впечатление. Партия Гизов ужасалась, видя возрастающее влияние на короля того, кто был и остался ее смертельным врагом. Война с Испанией и Филиппом II, главным защитником и поборником всех католических интересов, казалась этой партии нападением на саму веру. Королева-мать была уже на стороне Гизов. Она пошла на временный союз с протестантами, пользовалась ими для противодействия преобладанию другой партии, но питала инстинктивную вражду католички против сторонников нового учения, претившего ее душе.
Екатерина Медичи не была особенно предана религии, которая заменялась для нее во многом чисто итальянским суеверием, иногда составлявшим странную противоположность с ее здравомыслием. Екатерина происходившая из дома Медичи и будучи племянницей папы Климента VII имела весьма мирские наклонности и ненавидела строгость женевской школы, потому и переносила эту ненависть на представителей нового учения и лично на адмирала Колиньи.
Екатерина Медичи. Гравюра работы Томаса де Лё
Целью ее жизни была власть, и она достигла ее длинным, трудным, усеянным всевозможными препятствиями путем. Для удержания этой власти, по тем понятиям, в которых она выросла, было дозволительно все, и людские жизни она не принимала в расчет. Видя своего вождя в почести при дворе, гугеноты беспечно прибывали в Париж, в том числе и наиболее видные представители. Как было не воспользоваться таким случаем, чтобы отделаться от них одним кровавым ударом? Исполнить это было легко. Парижское население переносило присутствие стольких еретиков в стенах города с едва скрываемой злобой. Стоило только снять с народа узду – и эти еретики обрекались на гибель.
Сначала предполагалось только устранить Колиньи. Королева встретилась с вдовой убитого герцога Гиза, сын которой, молодой герцог Генрих Гиз и третий сын Екатерины, герцог Анжуйский, были посвящены в тайну. 22 августа (1572 г.) в проходившего по улице Колиньи был произведен выстрел из окна одного дома, но адмирал был только ранен. Неудача этого покушения усилила страх, а с вместе ним и ярость заговорщиков. И тогда мысль о поголовном истреблении гугенотов заслонила собой другие планы, которые были заранее приготовлены или обдуманы, или были порождением минуты. Эти люди давно уже жили в атмосфере кровавых замыслов и приготовлений к убийствам, а удобный случай стал только искрой, упавшей на порох.