Думая о Марине, Вадим понимал, что ему, наверное, придется отказаться от массы привычек и, возможно, лишиться своего осеннего одиночества, которое он так ценил. Время должно все решить. Мысленно связывая их жизни, он иногда остро понимал, что все может кончиться внезапно. Так же внезапно, как и началось.
Машина остановилась.
— Приехали, — сказал мрачно Филиппыч, — вон она, прокуратура.
Кабинет у Малюкова был маленький. Вообще, и Вадим это знал точно, почему-то именно правоохранительные службы ютятся в помещениях, не приспособленных для работы. Инспектора и следователи сидят в кабинетах вчетвером, а иногда случалось так, что всем одновременно приходилось допрашивать свидетелей. Но Малюков в прокуратуре — большой чин, был старшим следователем по особо важным делам, и ему поэтому выделили отдельные апартаменты. На этот раз Малюков надел штатский костюм. Орлов сравнительно давно не видел его и сразу же обратил внимание, что Олег пополнел.
— Олег, — Вадим хитро прищурился, — тебе самое время к нам переходить, скоро ты в этот кабинет не влезешь. Сидячая работа не для тебя.
— При чем тут работа, — жалобно ответил Малюков, — курить бросил, так аппетит такой разыгрался, что дальше некуда. Жру и жру.
— А ты не жри, — вспомнив сегодняшний обед, мстительно посоветовал Вадим, — или к нам в столовую перед закрытием приезжай.
— Может, курить начать, а, Орлов?
— Вопрос чисто риторический, и я на него не отвечаю. Ваш хозяин у себя?
— Да, я говорил, он нас примет. Ну что, вроде дело идет к концу?
Вадим постучал костяшками пальцев по столу.
— Плюнь через левое плечо.
— Три раза?
— Именно.
— Вы, сыщики, как бабы суеверные.
— Работа заставляет.
— Ты лучше скажи мне, подполковник Орлов, ты все бумаги взял?
— Все, — Вадим положил на стол папку.
— На что тебе этот Суханов сдался? Брат он твой, сын?
— Ты, Олег, действительно дурак или прикидываешься?
Малюков посмотрел на побледневшее лицо Вадима и сказал быстро:
— Пошутил я, понял, пошутил. Пошли.
Малюков встал. Вадим взглянул на него и расхохотался.
— Ты действительно здорово расползся. Смотри, живот из-под ремня вываливается.
— Лучше иметь большой живот, чем маленький горб, — отпарировал Олег.
— Это ты прав, конечно, но все же жрать прекрати. А то не сможешь носить красивый мундир — гордость работников прокуратуры.
Они прошли по коридорам, поднялись по широкой старинной лестнице и оказались перед дверью с черной, с золотом табличкой.
— Ну, — Малюков на секунду остановился, — пошли благословясь.
Секретарша не задержала их, и они вошли в кабинет. Прокурор Москвы, плотный человек с генеральскими звездами в петлицах кителя, махнул рукой, предлагая садиться.