— Ну ты чистый Бонни, — сказал Фомин как-то мошеннику Вите Пончевскому.
— Кто-кто? — заинтересованно повторил тот.
— Ну, Бонни, из «Сильвы».
— А вы, начальник, оказывается, меломан.
Фомин отроду не слышал такого слова. И переспрашивать у Пончевского не стал. Феня она и есть феня. Только позже он узнал, что такое меломан. Позже, когда собрал богатую коллекцию пластинок с ариями из оперетт. Жизнь прошла, а увлечение осталось. Поэтому с особым чувством входил он сегодня в служебный вход театра.
— Вы к кому? — спросила Фомина пожилая женщина-вахтер.
— Я из милиции, мне бы к инспектору по кадрам.
— Документ у вас есть?
Фомин достал удостоверение и, не давая в руки, раскрыл.
— Московский уголовный розыск, — прочитала вахтерша. — Ну что ж, — нехотя сказала она, — проходите, кадры на втором этаже.
Лестницу покрывала вытертая ковровая дорожка, глушившая шаги. Фомин поднимался, прислушиваясь, втайне надеясь услышать музыку. Он шел по узкому коридору мимо дверей с аккуратными табличками, удивляясь обыденности театра. Учреждение как учреждение. Реальные будни никак не вязались с волшебным миром, живущим в его воображении. И кабинет у инспектора по кадрам был самый обычный, в таких Фомину приходилось бывать часто.
— Что вас интересует, товарищ подполковник? — спросила инспектор, женщина лет тридцати пяти, гладко причесанная, аккуратная, подтянутая.
— У вас шофером работает Алимов?
— Он уже не работает шофером, — перебила Фомина женщина, — за пьянку его лишили водительских прав на три года. Сейчас он постановщик.
— Это что за должность такая? — удивленно спросил Фомин.
— По-старому — рабочий сцены.
— Алимов сейчас в театре?
— Нет, он в командировке, в Перми…
На столе пронзительно и длинно залился телефон.
— Это Пермь, — инспектор взяла трубку, — я сейчас узнаю, где он.
Она долго говорила о каких-то заявлениях на отпуск, о тарификационной комиссии, потом спросила невидимого собеседника:
— Кстати, Виктор Иванович, как там Алимов? Ах так… Понятно… Ясно… Принимайте меры… Да… Хватит с ним цацкаться.
Инспектор положила трубку, посмотрела на Фомина.
— Ничего утешительного вам сказать не могу. Пил, самовольно уехал из Перми.
— Давно?
— Три дня назад.
Фомин шел по Пушкинской к метро, прикидывая, как ему отловить Алимова. Дома он у него был. Участковый выяснил, что Алимов в квартире не появлялся больше месяца. Ну это и понятно, он был в Перми. А теперь? Где же Алимов? Конечно, он мог уехать куда угодно, хоть в Сочи. Но должен же человек появиться дома. Фомин спустился в метро, он решил опять зайти в сорок восьмое отделение.