– В чем дело? Что тут такое у ваг? Никто ей не ответил. Со всех сторон слышались десятки голосов, и возмущенных и смеющихся:
– Из-за какою-то мальчишки людям беспокойства сколько!
– Миша! Миша, проспись, гадюка у нас!
– А? Какая станция?
Внезапно раздался истошный женский визг. Мгновенно воцарилась тишина, и в этой тишине откуда-то сверху прозвучал ласковый украинский говорок:
– Та не боитесь! Це мий ремешок на вас упал. Боря так виновато помаргивал светлыми ресницами, что проводница уставилась на него и сразу спросила:
– Ну?.. Чего ты здесь натворил?
– Тряпочка развязалась... Я ее завязал тряпочкой, а она...
– Интересно, какой это педагог заставляет учеников возить ядовитых змей! – сказал гражданин в пенсне.
– Меня никто не заставлял... – пролепетал Боря. – Я... я сам придумал, чтобы ее привезти.
– Инициативу проявил, – усмехнулся лейтенант. Проводница поняла все.
– "Сам, сам"! – закричала она плачущим голосом – Лезь вот теперь под лавку и лови! Как хочешь, так и лови! Я за тебя, что ли, полезу? Лезь, говорю!
Боря опустился на четвереньки и полез под лавку. Проводница ухватилась за его ботинок и закричала громче прежнего:
– Ты что? С ума сошел... Вылезай! Вылезай, тебе говорят!
Боря всхлипнул под лавкой и слегка дернул ногой:
– Сам... сам упустил... сам и... найду.
– Довольно, друг, не дури, – сказал лейтенант, извлекая охотника из-под лавки.
Проводница постояла, повертела в растерянности головой и направилась к выходу:
– Пойду старшему доложу.
Она долго не возвращалась. Пассажиры устали волноваться. Голоса звучали реже, спокойнее. Лейтенант, двое ремесленников и еще несколько человек продолжали искать гадюку, осторожно выдвигая из-под сидений чемоданы и мешки. Остальные изредка справлялись о том, как идут у них дела, и беседовали о ядовитых змеях вообще.
– Что вы мне рассказываете о кобрах! Они на юге живут.
– ...перевязать потуже руку, высосать кровь, потом прижечь каленым железом.
– Спасибо вам! "Каленым железом"!
Пожилая колхозница сетовала, ни к кому не обращаясь:
– Нешто я теперь за ними полезу!.. В сорок четвертом мою свояченицу такая укусила. Две недели в больнице маялась. Старичок в панаме сидел уже на третьей полке.
– Дешево отделалась ваша свояченица. Укус гадюки бывает смертелен, – хладнокровно отозвался он.
– Есть! Тут она! – вскрикнул вдруг один из ремесленников.
Казалось, сам вагон облегченно вздохнул и веселее застучал колесами.
– Нашли?
– Где "тут"?
– Бейте ее скорей!
Присевшего на корточки ремесленника окружило несколько человек. Толкаясь, мешая друг другу, они заглядывали под боковое место, куда лейтенант светил фонариком.