Речь графа была проникнута глубокой скорбью. Екатерина, остававшаяся совершенно спокойной, услышала сдавленные рыдания.
— Не отчаивайся! — ласково промолвила Жанна д'Альбре. — Думаю, что скоро я принесу тебе радостную весть, мальчик мой.
Сказав это, королева Наваррская быстрым шагом направилась к особнячку Алисы де Люс и постучала в зеленую калитку.
Граф де Марийяк, сложив руки на груди, прислонился к стене башни и замер. Голова юноши оказалась прямо рядом с бойницей. Томительно тянулись ночные минуты, и три человека, которых судьба свела в одном месте, напряженно ждали. Ждал астролог Руджьери — отец! Ждала королева Екатерина Медичи — мать! И ждал Деодат, граф де Марийяк — их сын!
Осторожно, почти незаметно, Руджьери приблизился к окну. Он не мог позволить Екатерине высунуться из бойницы! В его мозгу только что мелькнула страшная догадка. Ему было известно, что королева постоянно носила с собой маленький флорентийский кинжал с острым лезвием, украшенным прекрасной гравировкой. Эта дорогая безделушка превращалась в руках Екатерины в опасное оружие. Руджьери сам обработал когда-то лезвие кинжала ядом, и любой укол этого ножичка грозил теперь неминуемой смертью. Сообразив это, астролог задрожал. Что если Екатерина решит достать кинжал и внезапно поразить им юношу прямо из окна?! Однако королева не двигалась.
Пробило одиннадцать, затем — полдвенадцатого. Наконец с последним ударом колокола, громко возвестившего в сонной тишине о том, что наступила полночь, королева Наваррская вновь появилась на улице. Изнывавший от мрачных предчувствий Марийяк устремил взволнованный взгляд на Жанну д'Альбре, не в силах кинуться ей навстречу.
Екатерина насторожилась, однако Жанна, приблизившись к юноше, проговорила:
— Пойдемте, дитя мое. Нам срочно необходимо многое обсудить.
И они скрылись во мраке. Лишь тогда, когда шаги королевы Жанны и Деодата затихли вдали, Екатерина Медичи повернулась к астрологу:
— Зажги факел, Рене.
Руджьери выполнил ее приказ. Он был бледен, но руки его не тряслись и лицо казалось спокойным. Екатерина пристально взглянула на него и, передернув плечами, холодно осведомилась:
— Ты решил, что я убью его?
— Да, — бестрепетно отозвался Руджьери.
— Но ведь я уже сказала тебе, что совсем не желаю его гибели: он может нам пригодиться. Ты же видел, я не дотронулась до кинжала. И, несмотря на его речи, он все еще не умер… Ты ведь слышал?.. Он знает, что я — его мать!
Астролог безмолвствовал.
— Раньше я сомневалась, — вздохнула Екатерина. — Но теперь убедилась окончательно: ему все известно, Рене!