Когда неподалеку от Гиза остановился Телиньи, зять адмирала Колиньи, со своей супругой, прекрасной Луизой, герцог нервно расхохотался. Должно быть, ему пришла на ум какая-то рискованная шутка. Хотя в первый момент, завидев Луизу, он смешался и побелел, однако затем, похоже, совладал со своими чувствами, и ему захотелось сострить.
— Друзья мои! — вскричал де Гиз. — А не устроить ли нам представление? Сейчас я вам все растолкую…
Приближенные еще теснее обступили герцога, но в эту минуту кто-то решительно дернул его за рукав. Гиз сердито оглянулся и обнаружил рядом с собой Моревера.
— Секунду, господа, — извинился герцог, — я быстро освобожусь, и мы начнем наш небольшой маскарад, как и намеревались…
Он отошел от группы придворных и приблизился к оконной нише. Моревер безмолвно сопровождал его.
— Ну? — осведомился герцог. — Что она хотела?
— Она велела прикончить Колиньи, — отозвался Моревер.
Герцог содрогнулся и хрипло заявил:
— Она стремится опередить нас… Впрочем, это пустяки… Пусть первым будет Колиньи. Я заставлю адмирала плакать кровавыми слезами в отместку за те слезы любви, которые я проливал из-за его дочери!..
Герцог помолчал, видимо, что-то обдумывая, а потом спросил:
— Что ты ответил Екатерине?
— Взялся организовать покушение на адмирала: выстрел из аркебузы прямо на улице.
Гиз поколебался, покачал головой и произнес:
— Ладно, но день я назову сам… Без моего сигнала — никаких убийств! Ясно?
— Конечно, монсеньор.
— И вот еще что… Попытайся выстрелить так, чтобы наш приятель получил лишь серьезную рану… Я не желаю, чтобы он сразу умер. Понятно?
Закончив разговор, Гиз поспешил к приближенным и начал рассказывать им о своем замысле: судя по шутливым восклицаниям и взрывам хохота герцог придумал что-то чрезвычайно смешное.
А Моревер поторопился смешаться с многочисленными гостями, спокойно прошел по залам Лувра, выскользнул из дворца и растворился во мраке парижских переулков.
(ПРОДОЛЖЕНИЕ)
— Сперва — наемного убийцу, а затем — того… второго… — велела, как мы помним, Екатерина своей преданной камеристке Паоле.
Нам уже известно, какое поручение дала королева Мореверу. После того, как он ушел, флорентинка Паола впустила в молельню мужчину, о котором королева сказала: «Тот… второй… „. «Второй“ приветствовал Екатерину низким поклоном и замер перед королевой в нервном ожидании. Лицо его было совершенно лишено красок, но этот лик мертвеца освещали удивительно живые глаза, в которых пылало яркое пламя…
Екатерина видела перед собой своего сына Деодата, графа де Марийяка.