Пардальян с Жеаном переглянулись: несчастный явно не знал, что пьет смертельный напиток. Когда он поднес бокал к губам; Пардальян схватил его за руку и дружелюбно сказал:
— Поставь на место!
— Почему? — разочарованно протянул лакей.
— Оно отравлено, — сурово сказал Пардальян.
Лакей содрогнулся, побледнел как мел и выпучил глаза. Бокал выпал из его рук и разбился. Бедняга отскочил, словно боялся обжечься о шипучий напиток под ногами, и простонал:
— Это все проклятый монах!
Все тут же объяснилось. В отсутствие Пардальяна некий монах принес это вино, дал лакею пистоль и попросил отправить Жеану от имени шевалье; тому-де, самому недосуг. Не заподозрив неладного, лакей так и сделал.
Его попросили описать монаха. Как и ночные разбойники, лакей не видал его лица: оно было закрыто капюшоном.
Разузнав все, что могли об этом деле, Пардальян с Жеаном пошли к Бертиль. Нечего говорить, что теперь они приложили все усилия, чтобы сбить со следа возможных соглядатаев. Как они сами думали, это им удалось.
Нечего рассказывать и о том, о чем шептались влюбленные несколько часов, будучи вдвоем, — вы, конечно, и сами догадаетесь. Наступил вечер; ничего необычного не случилось. Несмотря на совет Пардальяна, Жеан опять пошел на улицу Арбр-Сек.
Он разобрал постель, зевнул и потянулся. При этом голова его запрокинулась кверху.
— О! — вдруг вскрикнул Жеан.
Над головой у него, во всю длину над постелью, была большая балка. Юноша схватил лампу, встал на табуретку и осмотрел балку внимательнее.
— Странно! — прошептал он. — Никогда не замечал этой трещины. А я ведь Бог знает сколько часов провел в грезах на этой постели, не сводя глаз с потолка!
Он еще внимательнее пригляделся и прислушался — слышалось какое-то протяжное неровное потрескивание. Жеан соскочил с табуретки, схватил плащ и шпагу, задул лампу и выбежал из комнаты.
На улице он остановился и посмотрел вверх. Треск зловеще усиливался и наконец перешел в оглушительный грохот. Кровля обрушилась. Там, где минутой раньше была мансарда Жеана, вздымались теперь клубы едкой пыли.
«Слава Богу! — подумал Жеан. — Успел!»
Он завернулся в плащ и быстро зашагал прочь, не разбирая дороги, в ярости восклицая:
— Нет, господин Аквавива, это уже не игрушки! Хватит таких шуточек, провались все к дьяволу! Надоели они мне!
Вдруг, остановившись, Жеан сказал;
— Ох ты! Куда же мне теперь идти?
Подумал немного и решил;
— Попрошусь переночевать у Гренгая.
Он направился к улице Монмартр и дальше к улице Бу-дю-Монд. Всю дорогу он ожидал нападения, но никаких неприятностей не случилось. Спал Жеан на соломе, в тесной комнате — но проспал до самого рассвета как убитый.