Когда мы свернули на улицу Жаворонки, даже маме расхотелось танцевать. Жаворонков видно не было. Только грязные одноногие голуби клевали в канаве остатки пиццы. Перед нами, куда хватал глаз, громоздились грязно-серые многоквартирные муниципальные дома с мокрыми разводами по стенам, так что каждое окно казалось заплаканным глазом.
Раньше мы не замечали ветра, а тут он задул нам в лицо холодными порывами и закрутил у щиколоток водоворот мусора. Мы осторожно пробирались сквозь пакеты от картошки, смятые банки и собачий помет. Мама крепко держала Кендэла за руку, направляя его то в одну, то в другую сторону. У меня пересохло в горле. Я съежилась в своей джинсовой курточке на меху. Похоже, мне придется ходить в ней здесь, не снимая, если я не хочу, чтобы ее сперли.
Школа больше всего напоминала тюрьму — уродливое приземистое здание из желтого кирпича с колючей проволокой поверх ограды. На решетке ворот висели два замка.
— Это чтобы посетители не вошли или чтобы дети не сбежали? — Мама явно колебалась. Она слегка тряхнула ворота.
— Как же нам попасть внутрь, хотела бы я знать. А может, нам и не надо туда попадать?
Кендэл подпрыгнул и нажал кнопку на ограде. Затрещал домофон. Мы все отпрянули от неожиданности.
— Пошли отсюда быстрее, — сказала я.
Мама вздрогнула.
Невидимый голос произнес:
— Чем могу служить?
Мама откашлялась и сказала кирпичной ограде:
— Это Виктория Удача. Я привела своих детей, Лолу Розу и Кендэла.
Наши новые имена звучали для меня каждый раз как музыка. Всем нам стало легче. Мама отбросила назад волосы и поправила воротник белого кожаного пиджака. Я согнула руки и спрятала кисти в рукава, трогая изнутри меховую подкладку. Кендэл распрямил худенькие плечи в своей шикарной куртке.
— Кендэл-мятное-печенье! — сказал он и выжидательно посмотрел на нас. Мы слышали это в тысячу первый раз, но все равно улыбнулись.
— Заходите, пожалуйста, — сказал голос. Створка ворот сама собой отодвинулась с легким жужжанием.
— Как в той сказке, помнишь — "Аленький цветочек", — сказала я.
— Ты будешь купцова младшая дочь, а я — заколдованное чудовище. — Кендэл состроил рожу, которая ему представлялась страшной, и поскакал через двор, сгорбившись и припадая на одну ногу.
— Кендэл, прекрати немедленно! Они подумают, что ты больной, — сказала мама. — Господи, как хочется курить! Как ты думаешь, они рассердятся?
— Не надо, мама.
Но когда мы вошли в кабинет миссис Бэлсэм, нас встретил знакомый табачный дух. На ее столе я увидела переполненную пепельницу. Она поймала мой взгляд и быстренько вытряхнула ее в мусорную корзину.