Я, наверное, стану как тетя Барбара.
Я прошла мимо дома Харприт. Я шла все быстрее и быстрее, словно убегая от самой себя. Я теперь даже не знала толком, кто я такая. Удивительно, как быстро мама освоилась в новой жизни. Как ей удавалось так быстро влюбляться и разлюблять? Она и в самом деле вела себя как в тех дурацких старых песенках про любовь, которые она вечно поет, — меняя возлюбленных, как музыкальные пластинки. Она любила своего мужа, но он был так жесток, что все было кончено, и дождь смывал ее слезы, и она все сумела пережить, а потом встретила незнакомца — и вновь страстные поцелуи.
Я представила себе, как мама и Джейк целуются.
И тут за моей спиной раздались звуки поцелуев. Громкое, хлюпающее, дурацкое чмоканье.
Это была банда мальчишек, шатавшихся у видеопроката. Одного из них я знала — жуткий парень по имени Питер, он учился в моем классе. Он вечно задирал всем девчонкам юбки. У него было очень румяное лицо и курносый нос с широкими ноздрями. Мы с Харприт звали его Поросенок Питер.
— Ну, поцелуй нас, Лола Роза! — окликнул он меня.
Я состроила ему рожу:
— Проваливай, Поросенок Питер.
Питер стал даже розовее, чем всегда. Остальные мальчишки засмеялись и еще больше зачмокали. Большинство были старше, чем Питер. Там еще был этот Росс. Его во Флекси-парк все знают. Все девчонки от него без ума. Ему всего тринадцать, но есть шестнадцатилетние девочки, которые дорого бы дали, чтобы он позвал их гулять. Он тоже смотрел на меня.
— Ну что, Лола Роза, поцелуемся? — сказал он.
Я не поняла: это шутка или всерьез? Остальные мальчишки продолжали причмокивать.
Я побежала по улице, спасаясь от их хриплого хохота. Потом споткнулась, упала, а они захохотали еще громче. Я порвала новые джинсы на коленках и испачкала рукава моей чудной курточки на меху.
Я все еще всхлипывала, когда подходила к дому. Мне хотелось помириться с мамой, уткнуться ей в плечо, но у нас сидел Джейк.
— Где ты была, Лола Роза? Не смей так убегать. Я страшно волновалась. Ты что, плачешь?
— Нет!
Я попыталась уйти в спальню, но мама перехватила меня:
— Что с тобой? Господи, ну и вид у тебя! Новые джинсы! А куртка! Все манжеты грязные!
Я заплакала еще сильнее, но мама потерла манжеты тряпкой, смоченной горячей водой, и грязь отошла. Зато про дырки на коленках мама сказала, что ей их уже не зашить.
— Дай я попробую, — сказал Джейк.
Я подумала, что он шутит, но он разрезал старую футболку с цветами, сказав, что все равно не будет ее больше носить, и сделал мне цветочные заплатки на оба колена.
— Вот это да! — сказала мама, гладя Джейка по волосам. — Чего ты только не умеешь!