По своей готике Базель – типично немецкий город, и к тому же – стоящий на Рейне. Шпили здесь похожи на клоунские шапки, колонны соборов – на каменные свечи. И еще эти круглые, как башенные часы, или узкие, как крепостные бойницы, окна! Даже приземистое, словно средневековая крепость, архитектурное укрепление, построенное в двух шагах от старого города знаменитым Ле Корбюзье, не что иное, как памятник швейцарскому высокомерию. Но снежные кроны альпийских вершин глядят на этот надменный готический аскетизм с насмешливым безразличием.
Исполинский каменный динозавр в зоопарке произвел на меня тягостное впечатление: возможно, я насмотрелся спилберговских фильмов.
Я ходил вокруг, разглядывая группки посетителей, и вдруг услышал позади приятный, но низкий девичий голос:
– Мистер Грин?
Живую принцессу я видел впервые в жизни. Хрупкая, невысокая шатенка лет двадцати трех – двадцати пяти с правильными чертами лица, она разглядывала меня с явным любопытством.
– Так это вы – Софи? – спросил я, критически ее оглядывая.
– Вы разочарованы? – слегка подтрунивая надо мной, ответила она вопросом на вопрос.
Отличить ее в толпе от молоденьких женщин ее возраста было бы нелегко. Может быть, только по уж чересчур продуманному и скромному, несмотря на элегантность, костюму.
– О ля-ля-ля! Можно я к вам прикоснусь, принцесса? – Она поморщилась. – Ладно, больше не буду, – улыбнулся я. – Я ведь, как вы догадываетесь, хоть и бастард, но сводный брат вашего дедушки. Может, присядем в кафе?
Она кивнула, и мы зашагали рядом. Я шел и улыбался самому себе: подумать только, у меня в племянницах – настоящая принцесса…
– Здесь папарацци вам не страшны? – лукаво спросил я.
Она улыбнулась, как учительница, довольная вопросом умного ученика:
– Слишком открытое место, даже если они здесь. Это значит – ничего личного.
– Два каппучино и штрудели, – сказал я подошедшей официантке, – а мне еще – полпорции виски.
– Вам придется съесть оба, мистер Грин…
– Адвокат Пачелли сказал, что мы должны с вами оговорить наши доли в совместной террористической акции, – она ничем не выдала, что моя колкость ее задела: королевская закалка. – Сколько же вы хотите, племянница, за то, чтобы облапошить сварливого старикана?
С по-прежнему невозмутимым видом, и только еле заметно поджав губы, она произнесла:
– Мистер Грин, я думаю, в таком тоне наша беседа очень скоро подойдет к концу…
– Ну почему же? – ухмыльнувшись, спросил я. – Разве речь не идет о сделке, где вы – одна из сторон?
Каким-то шестым чувством я ощущал, что деньги ей очень нужны. Раз так, стерпит и хамство тоже.