– Что случилось? – спросил я, едва присев.
Она покопалась в сумочке и достала оттуда платочек. Ничего хорошего это не предвещало. Жди слез…
– Чарли, я не знаю, что делать…
Я достал сигару, давая ей время собраться с мыслями. Холера, здесь тоже нельзя закурить. Но даже такая кастрированная курительная церемония меня успокаивала.
– Это ужас, Чарли…
– О чем ты? – тянул я время.
– Руди…
– Что – Руди, Абби?
– Он так изменился, Чарли… Посмотри на его внешний вид… На эту косичку, дурацкий бант…
– Это все, что тебя волнует?
Она посмотрела на меня с осуждением:
– Я понимаю, ты его друг… Но именно как друг ты должен вмешаться…
Сколько терпения с ней нужно! Как выдерживал ее Руди столько лет?! Она никогда и ничего не скажет прямо. Сначала обязательно начнет ходить вокруг да около. Ее манерность могла вывести кого угодно.
– Что ты болтаешь! Он дома всего несколько дней…
– Я и представить себе такое не могла…
– Руди болен, Абби. Понимаешь? Болен! И если что не так, виноват не он, а его болезнь…
– Он стал груб. Просто невыносим. Но если бы только это…
Я сбил пепел с сигары в пепельницу. «Ну, – подстегивал я ее молча, взглядом, – ну! Ну же!»
– Он требует от меня заниматься с ним сексом…
Я чуть не поперхнулся от такого поворота. Чего в ней больше – наивности, глупости или наглости?
– А это что, запрещено законами штата Калифорния?
Она прикрыла глаза. Мой вопрос задел ее, словно я на людях расстегнул ширинку.
– Мы уже не в том возрасте…
Но я и не думал ее закрывать: пусть видит все своими глазами, а не через батистовую занавесочку.
– Эй! – задвигал я из стороны в сторону сигарой. – Если ты не хочешь трахаться, то это не значит, что не хочет он…
Она вздрогнула, но продолжала держать себя в руках. Тяжелые латы ее сдержанности надо было во что бы то ни стало пробить. Чем? Только такой мощной кувалдой, как цинизм.
– Абби, я врач-проктолог, копаюсь в жопах, а не в вагинах. Вагины – для сексолога… Если тебе нужен специалист…
Ее губы сжались в плотную щель.
Впечатление было такое, что она вот-вот проглотит смертельный яд или, как королева Мария Стюарт, взойдет на эшафот. Но сделать это она должна была ярко и элегантно, чтобы навеки остаться в памяти у потомков. И она решилась:
– Он хочет, чтобы я занималась с ним английским сексом…
Ах, вот оно что?! Я чуть не расхохотался ей в лицо. Но мне удалось сдержаться.
– Когда-то тебя это не шокировало, – хмыкнул я…
Терпеть не могу, когда люди разыгрывают по пустякам шекспировские страсти.
По лицу ее вдруг разлилась смертельная бледность. Видно, я все-таки слегка переборщил. Черт его знает, еще не хватало, чтобы она здесь, в кафе, устроила мне крещение слезами. Тоже мне – Иоанн Креститель…