Я разрешил его раздумья.
— Я, пожалуй, посплю, — заявил я. — Очень устал.
Через пятнадцать минут Карачун заглянул ко мне в комнату.
Я лежал на кровати, вытянувшись, и спокойно храпел.Карачун перекинул через руку летний плащ и ушел. Он не заметил голубя, сидевшего на карнизе и с любопытством заглядывавшего в окно.
Когда Карачун вышел из подъезда и сел в большую черную машину, голубь тихо снялся с карниза и полетел за ним.
Через час Карачун в черном лимузине подъехал к витым воротам загородной виллы. За воротами начиналась посыпанная песочком дорога, и вдалеке — трехэтажный особняк с мраморной лестницей, встающий над кустами роз, как выползающее из-за горизонта солнце.
Со ступеней сошли несколько людей в белых, как лист финской бумаги, костюмах. Впереди шел коренастый человек с неприятным шрамом на губе.
Белый голубь подлетел поближе и доверчиво опустился на песок, ближе к ногам беседующих. Коренастый чего-то сказал, и Карачуну перевели:
— Меня известили, что вы не приедете.
— Я передумал, — ответил Карачун. Голубка у его ног недовольно встопорщила крылышки. «И чего это меня сюда понесло?» — недоумевала она. Я вполне разделял ее недоумение. Дело в том, что я, собственно, не превращался в голубку. Мое бренное тело лежало на кровати в тысяча пятнадцатом номере гостиницы «Лючия», словно мешок с картошкой в погребе, а душа моя временно перебралась на постой в тело голубки. Впрочем, голубка многое соображала, так как летать я не умел и потому оставил ей некоторые рудиментарные способности.В эту минуту ворота распахнулись сноца, в них въехала длинная черная машина и из нее вышел — Князь.
— А вот и ваш помощник, — радостно объявил коренастый.
Большой важный голубь опустился рядом и попытался присоседиться к голубке. Черт! Только ухажеров мне не хватало! Князь смотрел на своего шефа, как на привидение. Потом он овладел собой, улыбнулся, и вся компания ушла в дом.
Я стал раздумывать, чем бы мне таким прикинуться, чтобы послушать назревающий разговор, не рискуя быть раздавленным в облике таракана или мухи. Но не успел я определиться, как привезшая Князя машина сдала назад, взревела форсированным движком и выехала со двора.
Это мне не понравилось. Я взмахнул крылышками и что было сил полетел обратно.
Через полчаса я сел на подоконник в номере. Окно было раскрыто, ветер выдувал занавески, и я видел собственное тело, мирно посапывающее на кровати.
В следующую секунду дверь распахнулась, и в комнату ввалились трое парней: две «шестерки» зама Князя, Урюк и Чех, и один новенький.
— Вот он, — скомандовал Урюк. Чех щелкнул предохранителем — и тут же, откуда ни возьмись, ему в лицо метнулось что-то когтистое и пушистое.